— Угу.
— Вот, учитывая все это, как же он сподобился заплатить Линдси на полмиллиона баксов больше, чем было указано в контракте? — На лице Бонни было написано изумление. — Разве это на него похоже?
— Нет. Совершенно не похоже. Так поступил бы только салага.
— То-то и оно. Выходит, он позволял ей водить себя за нос. Выходит, он настолько дорожил тем, что она позволяет ему залезать себе под юбку, настолько боялся, что она передумает, что выкинул еще пятьсот тысяч?
Бонни вытянула вперед сложенные пирожком ладони и положила на них подбородок. Она выглядела заинтригованной.
— По-моему, в этом что-то есть. Но я не знаю, что. Учти, Сай просто так ни цента бы не выбросил.
— Но что им двигало? Мог он проворачивать какие-нибудь финансовые махинации с агентом Линдси?
Она задумчиво погрызла ногти.
— Сомневаюсь, — наконец выдала она. — Линдси с Ником получали по миллиону каждый. Обычно они получают по два-три, но это по окончании фильма.
— Процент с прибыли?
— Угу. Навар с вложений. А агент Линдси? С какой стати ему проворачивать махинации? Зачем ему доверяться актрисе? Он и его агентство следят за исполнением условий контракта и имеют свои десять процентов.
— Значит, если махинации были, это скорее всего делишки Сая и Линдси.
— Вполне возможно. Но что-то мне не верится, чтобы он на это пошел. Правда…
— Правда, что?
— Правда, она с ним жила уже много месяцев. Раньше Сай встречался с женщинами, выводил их в свет, трахался с ними, может, разок-другой проводил совместно уин-энд с Саутхэмптоне. Но никому, кроме меня и Линдси, никогда не позволялось держать в его доме даже зубной щетки, так далеко он не позволял зайти. Так, может, он просто в нее влюбился? Может, собирался на ней жениться?
— Ну, эта затея скисла.
— Вот и есть смысл задуматься, по чьей вине. Если по ее вине, ей грозили крупные неприятности. Сай умел мстить.
— Каким образом?
— Для начала он перестал бы с ней трахаться… не объясняя причины. И он это сделал.
— Но ты ведь не знаешь этого наверняка.
— Я знаю, потому что он мне сказал: он перестал с ней спать. А я его в сексуальном плане изучила достаточно хорошо: можно было раздеться догола, встать на голову и посвистеть, как змея, но он не захотел бы — и наверное, не смог бы, — делать это больше, чем раз в день. О Господи, как я не люблю эти все подробности.
— Даешь подробности.
— Он мог заниматься этим целую вечность, но если он… ну, знаешь… — Она покраснела как маков цвет.
— Бонни, тебе сорок пять лет.
— Спасибо. Ну вот, когда он кончал, на этом все и кончалось. Так что поскольку он ходил ко мне каждый день, она вынуждена была обойтись без этого.