— Он просто бесился. Он сказал, что она палец о палец не ударила, ни капли мысли и энергии не вложила в роль, потому что не считала этот фильм важным для себя. Именно это Сая и доконало. Он свято верил, что фильм, который сделан искренне и трогает зрителя, — пусть даже это эксцентричная комедия, — это фильм важный. Он верил в «Звездную ночь». А Линдси — нет. Хуже того: она такого высокого мнения о своей особе, что даже не способна понять, насколько плохо играет. Ну и естественно, она сознавала, что ее положение не ахти. Я думаю, если бы его не убили, он бы ей устроил такую преисподнюю!
— Значит, он уже решил избавиться от Линдси?
— Ага. И заодно от постановщика.
— Как его зовут?
— Виктор Сантана.
— А что за проблемы с постановщиком?
— Кажется, у Сантаны шуры-муры с Линдси. Поэтому он не мог или не хотел на нее повлиять.
— Кто-нибудь еще?
— Ну, его обычный список ненавидимых. Оператор, которого они наняли — какой-то гений из Франции, — тот снимал слишком пастельно. Другой, мультипликатор — тот чересчур рьяно катил бочку на профсоюз киномехаников. Сай на всех на них злился поочередно.
— Ну хорошо, а кто из киношников мог иметь зуб на Сая?
— Не знаю. Я же не имею отношения к «Звездной ночи».
— А как насчет Линдси Киф?
— Знаете, если актрисе, обласканной критикой, заявляют, что она играет отвратительно, не имеет никакого значения, насколько гениально она может скрывать свое неудовольствие. И потом, когда вечерние просмотры — полный караул, ну… дальнейшее можно мысленно предугадать. Но я ни за что не поверю, что она его застрелила из-за того, что он раскритиковал ее работу.
— Кто еще?
— Не имею понятия.
Я посмотрел ей прямо в глаза:
— Он был вашем мужем. Он ведь, наверное, посвящал вас во многое?
— Мы не так уж часто беседовали.
— Думаю, достаточно часто. О ком еще он часто упоминал?
— Он действительно не упоминал никого конкретно.
— Ну а все-таки?
— Только имейте в виду, что это моя интерпретация того, что он никогда не говорил.
— Ну-ну.
— Этот фильм — слишком дорогая затея, чтобы ни от кого не зависеть. Наверное, его заботило то, что могут забеспокоиться люди, оказавшие ему поддержку. Те, кто вложил деньги в картину, наверняка прослышали о проблемах на съемочной площадке и, вероятно, заволновались.
— Кто же эти люди?
— По именам? Сама не знаю. Наверное, кто-то из времен его кошерно-колбасного бизнеса. — Она умолкла. — Вы же догадываетесь, что в производстве кино завязаны крутые люди.
— Ага, мафиозные деньги.
— Из того немногого, что говорил мне Сай, я подозреваю, что это не какие-нибудь головорезы. Скорее что-то вроде бизнесменов, в костюмах и галстуках, но при этом — в золотых двухкилограммовых браслетах с монограммами.