— И все? Больше никаких недоброхотов?
— Почти уверена. — Я дал ей время подумать. — Не-а, — произнесла она наконец. — Больше никого. Точно.
Я встал и посмотрел на нее. Она опустила голову, и я увидел ее темные блестящие волосы. Она тяжело дышала. Я понял, что как-то на нее действую. Не как коп, а как мужик.
— Бонни, вы толковы и наблюдательны. К тому же вы очень славная, и это мой вам комплимент.
Она попыталась посмотреть мне прямо в глаза, стараясь держаться непринужденно. И вдруг покраснела.
— Но вы что-то от меня скрываете. У меня такое ощущение, что это «что-то» связано со мной лично.
— Я ничего не скрываю. — На мгновение слова застряли у нее в горле.
Я подошел ближе:
— Бонни, вы можете помочь мне найти убийцу.
— Нет, не могу. Клянусь. Я рассказала вам все, что знаю.
— Послушайте, если так все паршиво складывалось с фильмом, с Линдси, кому, кроме вас, он мог довериться? Кто мог быть в курсе всех его дел? Кто его хорошо знал? Только вы.
— Прошу вас. Я рассказала вам все, что он мне говорил.
— Должен вам сказать, что-то вы ведете себя странно. Что вы утаиваете?
Она отвернулась.
— Ну же, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы я заподозрил, что вы в чем-то замешаны?
— Почему вы так думаете? — Она еще не испугалась, но голос ее прозвучал напряженно.
— Давайте-ка начистоту, Бонни, — я сделал шаг по направлению к ней. Она попятилась назад и уперлась спиной в раковину. Я продолжал надвигаться. Мы оказались так близко, что почти касались друг друга. — Скажите мне то, о чем вы умолчали. Будьте благоразумны. Учтите, если я начну подозревать, что вы имеете к этому отношение, я буду вас преследовать, и ничто меня не остановит.
Спустя несколько минут после разговора с Бонни я подъехал к пляжу. Мне совершенно не понравилось, как закончилась наша беседа. Одно дело — это слегка обольстить ее, как мы, копы, всегда делаем. А другое — этот последний момент, когда я подошел к ней почти вплотную и начал угрожать. И сделал я это вовсе не для того, чтобы запугать. Я всего лишь хотел подойти к ней поближе. Бр-р-р, надо прочистить мозги.
На пляже свежий ветер не замедлил швырнуть мне в лицо и за воротник острые, царапающие пригоршни песка. Отдыхающие сновали вокруг на грани истерики. Погода капризничала. Они складывали свои зонтики от солнца, стулья, хватали бутылки с газировкой и, обегая меня, бросались к своим машинам. Под их золотистыми эластичными бикини, в их глазах, расширяющихся от ужаса при каждом резком обгоне, не нашлось места даже для горстки колючего песка.
Оставшись у дюн, я снял ботинки и сел, обхватив руками колени. Большая поленница хоть как-то загораживала меня от ветра. Я созерцал эту беготню до тех пор, пока все нью-йоркские телеса не скрылись из виду.