- Так ни в сельсовете, ни в конторе совхоза ничего нет уже
- Молодцы, но никаких тайников, ясно? Всё уничтожить. Это приказ! Так своим заговорщикам и передай. Они тоже пусть готовятся помогать Великой Германии. Так, что ей тошно станет, но я с ними ещё поговорю.
Когда мы вернулись на площадь погрузка шла полным ходом. Хорёк чуть испугано косился на распоряжающихся Степана и Григория, но похоже ещё ничего не понимал. Я отозвал в сторону толмача и быстро разъяснил его задачу. Через минуту тот уже объявлял жене предателя, что за ложный донос её муж арестован, а сама она должна в течении часа, собрав не больше одного узла вещей, покинуть село, если же она появится обратно или каким либо образом обратит на себя внимание новых властей, то будет повешена. Баба ударилась в вой, но после напоминания, что времени у неё мало, спор помчалась в хату, даже не обратив внимания, на разом побелевшего лицом мужа.
- Господин офицер... - бросился ко мне хорек, но тут же был сбит с ног и отбуцкан парой бойцов, после чего остался лежать, что-то жалобно бормоча и рыдая.
Не прошло и получаса, как один из 'полицаев' доложил, что баба, собрав огромный узел добра, покинула село. Сначала хотела запрячь лошадь, но ей не дали и она попылила так, причём не намного медленнее, чем могла бы на телеге.
Ещё через час мы тоже покидали Залесье, забив кузов продовольствием. По большей части зерном и овощами, но и свиная туша украшала этот натюрморт. Заодно присвоили часть совхозного кухонного хозяйства, в основном то, чем побрезговали селяне, но нам было в самый раз, например котлами. Котлы были огромные, в бытность свою в них готовили на сотню и более человек сразу. Более мелкая посуда нам тоже досталась, но её пришлось выцарапывать у местных где уговорами, а где и руганью. Лично я увозил с собой несколько печатей, в том числе и комсомольскую. В селе остались озабоченные моими указаниями активисты, труп повешенного за околицей предателя и ничего пока не понимающие селяне. Солнцу было ещё долго подбираться к полудню, но как бы не сложилось дело дальше, понятно было что и в этот день нам сопутствует удача. Тьфу, чтобы не сглазить.
Короткий перекус и мы снова оседлав моторы отправляемся в путь. На этот раз я решил сменить тактику, забрав из строительной бригады, копающей землянки, двух бойцов и превратив их в пленных партизан. Пришлось их слегка измазать свиной кровью и нарисовать черникой синяки. Не театр Комиссаржевской конечно, но для сельской местности сойдёт. Снова проскочив Залесье проехали село Горушка, деревню Абрамежки и сделали первую остановку в деревне Гавриленки. Тут разыграли старый спектакль, только без угроз расстрелов, а, продемонстрировав 'ужасных партизан-бандитов' потребовали у местных содействия в выявлении сочувствующих. Нас послали. Молча так. Пришлось выдёргивать мужиков по одному и беседовать с глазу на глаз. Беседовал переводчик, а я с надменным видом поигрывал пистолетом. Опять послали, теперь уже распинаясь в любви к новой власти, кто твёрдо, кто униженно, то бишь у кого какого таланта лицедейского хватило. Нет, не уважают, да и пёс с ними! С бабами решил не связываться, чувствовал - бесполезная трата времени. В Абрамежках и Горушке результат был аналогичный. Блин, на полтысячи человек ни одной сволочи не нашлось. Ну и мирок попался. Даже грабить их рука не поднимается. Лады, потом по другому поговорим. Вот только как бы они меня так же не послали, когда я в другой ипостаси заявлюсь, типа белый и пушистый. Вот теперь и думай, удачно вторая половина дня прошла или нет. Вроде ни одной паскуды не повесили, но не повесили не потому что те сбежали, даже наверняка не потому что не нашли, а просто нет их.