иными словами. Потому что она и есть главная пособница генерала, внушающая его врагам тревогу и страх, и они мечтают от нее избавиться.
Как могло такое случиться — с ней? Не успела Долли задать себе этот вопрос, как ее унесло в прошлое, в ту минуту, когда пластиковые блюда только начали крениться и деформироваться и жизнь, в которой она благоденствовала, полилась вниз раскаленным маслом. Этот поток привычных воспоминаний затягивал ее и раньше, в другие ночи, но сегодня с ней рядом на огромной двуспальной кровати лежала спящая Лулу в ночной рубашке с оборками — теплое дыхание, коленки как у козочки. Поздний ребенок, плод мимолетного романа с клиентом, звездным киноактером. Лулу думала, что ее отец умер, — так ей сказала Долли, предъявив для убедительности несколько фотографий одного бывшего бойфренда.
Перекатившись ближе к дочери, она поцеловала Лулу в теплую щеку. Рожать не имело смысла — зачем Долли ребенок? Она не противница абортов, и в любом случае карьера для нее важнее. И она решила все сразу и твердо, вот только никак не могла назначить день — уже начался утренний токсикоз с перепадами настроения и со всеми сопутствующими недомоганиями, а она все тянула и тянула. И дотянула до того момента, когда, цепенея от страха и одновременно от радости, поняла, что уже поздно.
Лулу шевельнулась, и Долли придвинулась ближе к дочери, обвила руками. Во сне Лулу не отшатнулась, как бывало днем, а легко и естественно вписалась в материнское объятие. Долли испытала прилив нелепой благодарности к генералу за эту двуспальную кровать. Такое редкое наслаждение — прижать дочь к себе и слушать, как бьется ее сердце.
— Не бойся, родная, — прошептала Долли в ухо Лулу, — я сумею тебя защитить, ты же знаешь. С нами никогда ничего плохого не случится.
Лулу спала.
На следующее утро к особняку подъехали две черные бронированные машины — вроде джипов, только потяжелее. Арк и несколько солдат сели в первую машину, Долли с Лулу и Китти — во вторую, на заднее сиденье. Долли было страшно и почему-то не покидало ощущение, что машина всем своим весом вдавливает их в землю.
Китти ошеломляюще преобразилась. Она помыла голову, сделала макияж и переоделась в платье из жатого бледно-зеленого бархата, без рукавов. Платье высветило зеленые крапинки в ее глазах, так что они теперь казались бирюзовыми, а не голубыми. Здоровый золотистый загар, легкий блеск на губах, легкие веснушки на носу; все вместе — так хорошо, что Долли и надеяться не могла. Так хорошо, что больно смотреть; и Долли старалась не смотреть.