— Пап, — говорит Рольф, поднимая зеленого крабика за панцирь, — что ты думаешь про Минди?
— Минди как Минди, а что?
Крабик перебирает клешнями, но не может вырваться; ладно, зато крабов умеет держать правильно, думает про сына Лу.
Рольф щурится.
— Просто хотел спросить. Достаточно она сумасшедшая или нет.
Лу трубно хохочет. Он уже забыл про тот свой разговор с сыном, но Рольф не забывает ничего — отца это каждый раз изумляет.
— Достаточно, достаточно, — отсмеявшись, говорит он. — Но только быть сумасшедшей — это еще недостаточно.
— И она грубая, — говорит Рольф.
— Так. С тобой грубая?
— Нет. С Альбертом.
Лу разворачивается к сыну, вскидывает голову.
— При чем тут Альберт?
Рольф отпускает крабика и выкладывает все от начала до конца. Припоминает каждую мелочь: как они стояли на крыльце, как потом поднимались по лестнице.
— «Номер три», — произносит он и понимает, как сильно ему этого хотелось: рассказать все отцу, наказать Минди.
Лу слушает напряженно, не прерывая, и от этого Рольфу начинает казаться, что его рассказ выворачивается какой-то нехорошей, непонятной ему стороной.
Когда он наконец умолкает, отец шумно втягивает воздух, потом медленно выдыхает и оборачивается в сторону пляжа. Солнце садится, все уже собирают полотенца, стряхивают с них мелкий белый песок. После ужина будет еще дискотека.
— Когда точно это было? — спрашивает Лу.
— В тот же день, что и львы, вечером. — Подождав немного, Рольф спрашивает: — Как ты думаешь, почему она с ним так грубо разговаривала?
— Потому что бабы суки, — отвечает отец. — Вот почему.
Рольф застывает с раскрытым ртом. Отец злится так сильно, что у него дергается щека, и Рольф вдруг чувствует, как в нем самом вскипает злость, ему даже трудно дышать, это случается с ним очень редко, но случается — как тогда, когда они с Чарли вернулись домой после веселых выходных у отца — с купанием в бассейне, с толпой рок-звезд на крыше, с горами чили и гвакамоле, — заходят, а мама сидит на кухне одна, помешивает ложечкой чай с мятой. Злость на этого человека, который потом бросает всех.
— Нет! Они не… — Рольф не может произнести это слово.
— Суки они, суки, — жестко говорит Лу. — Сам скоро убедишься.
Рольф отворачивается от отца. Ему хочется уйти, но идти некуда, поэтому он прыгает в воду и медленно, неловко барахтаясь, плывет к берегу. Солнце почти село, по воде разбегается мелкая рябь, отбрасывает тени. Рольф представляет, как сейчас подплывет акула и ухватит его за ногу, но он не поворачивает и даже не смотрит назад, а продолжает медленно продвигаться к белой песчаной полоске, инстинктивно понимая, что только этим своим трудным, неумелым барахтаньем он может заставить отца страдать. И что если он начнет тонуть, Лу тут же прыгнет в воду и спасет его.