Итак, справившись с одной задачей — убедив в своей правоте союзников, — Фемистокл столкнулся со второй, куда более трудной. Она состояла в том, чтобы заманить корабли персов в узкий пролив. Согласно Геродоту, для достижения этой цели Фемистокл повелел своему рабу Сикинну переправиться ночью на материк и рассказать во вражеском стане, что Фемистокл и афиняне желают персам победы, что вожди эллинов погрязли раздорах и собираются бросить Саламин на произвол судьбы, и союзные корабли вот-вот отплывут к перешейку. Таким образом, Ксерксу представлялась уникальная возможность застать врасплох и уничтожить эллинский флот, но для этого следовало как можно скорее провести персидские суда между островом и побережьем. Причем со слов раба выходило, что само появление персов в проливе станет сигналом для присоединения к ним Фемистокла и его приверженцев.
Специалисты по античной истории и по сей день ведут споры по поводу достоверности этого рассказа. Все это, вправду, походит на сказку: кому может прийти в голову снять с якоря более тысячи судов на основании россказней единственного раба? Однако можно найти доводы и в поддержку выдвинутой версии, ведь Фемистокл и впрямь был весьма хитер, персы могли оказаться легковерными хотя бы потому, что недавнюю победу у Фермопил они одержали благодаря измене всего лишь одного человека — грека Эфиальта, показавшего им обходной путь через перевал. Так или иначе, на следующее утро персидский флот снялся с якоря, вошел в пролив и оказался в ловушке. И Геродот, и Эсхил сходятся в том, что сгрудившиеся на узком пространстве корабли не могли использовать превосходство в числе и быстроходности, тогда как тяжелые греческие суда методично наносили таранные удары. Фемистокл лично принимал участие в битве, находясь на борту своего корабля, тогда как Ксеркс наблюдал за ее ходом с берега, с трона, установленного на высоком холме Эгалеос.
Но даже если история с ложной изменой не соответствует действительности, своей победой греки все равно обязаны Фемистоклу. Он создал афинский флот — цементирующее ядро эллинских морских сил. Он предложил дать бой в Саламинском проливе — единственном месте между Афинами и Пелопоннесом, где у небольшого и не слишком маневренного греческого флота имелись шансы на успех. Он заставил соотечественников поверить, что их защитят не гоплиты, а моряки, убедил афинских политиков в необходимости эвакуировать население, а союзных флотоводцев — встретить врага в афинских водах, в чем заключался единственный шанс эллинов на победу. Какова бы ни была истинная причина, побудившая персов принять дорого обошедшееся им решение войти в пролив, современники верили, что Фемистокл завлек их туда, попросту одурачив Ксеркса. И наконец, в решающий момент битвы Фемистокл лично повел в бой афинскую эскадру и, умело используя прилив, врезался во вражеский фланг, обратив персов в бегство. Короче говоря, спасение Запада было бы невозможно без Саламинской победы, которая, в свою очередь, не была бы возможна без отваги и упорства одного-единственного афинского государственного деятеля, без устали преодолевавшего сопротивление несчетного множества противников. Случись ему погибнуть, дрогнуть или не настоять на своем — и скорее всего Эллада стала бы сатрапией Персии.