Представляется вероятным, что после победы японцев у Мидуэя и оккупации Гавайских давняя мечта американских стратегов о постепенной подготовке вторжения в Японию путем захвата все более близких к ней островов и размещении на них своих баз, превратится в военно-исторический реликт. Однако, хотя бы в теории, еще будет сохраняться возможность осуществления альтернативного кошмара, пугавшего японских стратегов еще до войны — наступления американцев через Аляску.
В свете этой возможности становится понятен повышенный интерес Ямамото к Алеутским островам. Единственный прямой путь из Америки в Японию при сложившихся обстоятельствах пролегал через приполярные льды и туманы. Так называемый «Великий круговой путь», связывавший Сан-Франциско с Манилой, проходил прямо через Токио. Но чтобы сделать такое наступление реально осуществимым, потребовалось бы не просто завершить начатое в феврале 1942 года строительство Алканской дороги, обеспечивавшей прямой наземный путь в центральную Аляску. Нет, здесь была бы нужна «Аляскинская супердорога» — не только шоссе, но и цепь аэродромов, причалов, баз снабжения и тому подобного на всем пути от западной Канады и Сиэтла (штат Вашингтон), до Датч-Харбора, и даже далее. Проект воистину грандиозный — хотя Америка и Канада могли бы воплотить его в жизнь, сочти они это необходимым.
Всякий, изучающий историю Второй Мировой войны, сталкивается с аксиомой: используя свой индустриальный потенциал, Америка всегда создавала то, что ей требовалось создать. После Перл-Харбора она показала способность к сплочению и мобилизации всех сил. Однако непрекращающаяся череда неудач — утрата Филиппин, отступление из западной части Тихого океана, потеря союзниками стратегических ресурсов Голландской Ост-Индии, а особенно — гибель флота у Мидуэя и падение Перл-Харбора, могли поколебать даже эту решимость.
Значит ли это, что Америка должна была проиграть войну? Маловероятно, учитывая ее гигантские экономические возможности. Однако после поражения у Мидуэя победа над Японией стала бы еще более трудновыполнимой задачей. И суть проблемы не только в восполнении потерь: дело в том что в этом случае с июня 1942 года инициатива в боевых действиях надолго закреплялась за Японией. То есть Америке приходилось сосредоточивать ресурсы на обороне собственной территории — что не могло не привести к затягиванию войны в Европе. А это, в свою очередь, давало Германии время, чтобы поставить на поток производство своего «супероружия». Технический прорыв Германии в области реактивного оружия, и та грозная сила, которую представляли собой ракеты (особенно «Фау-2»), существенно осложнили бы остановку на европейском театре военных действий. А для миллионов узников лагерей смерти, чьи судьбы не очень-то волновали союзников, нацистское «окончательное решение» могло и вправду стать окончательным.