Вышло так, что дипломатический гамбит Сталина был разоблачен слишком быстро, чтобы оказать серьезное воздействие на общественное мнение западной Германии, и Советы не смогли предотвратить состоявшееся в 1955 г. присоединение Бонна к НАТО. Еще до наступления этой даты Советы, разочаровавшись в попытках обрести рычаги влияния на Федеративную Республику, стали переориентировываться на экономическую и политическую консолидацию той части Германии, которая находилась под их контролем. Однако экономическая несостоятельность Советского Союза не позволяла ему превратить своего германского сателлита в достойного соперника Западной Германии. С годами экономическое отставание ГДР от ФРГ усиливалось, а политическая и культурная жизнь страны оставалась зажатой в жесткие тиски сталинской системы.
Потеряв надежду на лучшую жизнь в собственной стране, восточногерманские граждане начали тысячами перебираться на Запад, причем большинство беженцев составляли люди молодые, хорошо образованные и активные, то есть та часть населения, терять которую не может себе позволить ни одно государство.
Пытаясь остановить этот отток, правительство ГДР закрыло в мае 1952 г. границу с Западной Германией. Берлин, однако, оставался лазейкой для беглецов, ибо граждане могли относительно свободно попасть из советского сектора города в западный, а уж оттуда перебраться в ФРГ. В следующие пять лет этой лазейкой воспользовались десятки тысяч восточных немцев.
В 1958 г. Никита Хрущев решил заткнуть эту дыру, чтобы прекратить бегство граждан ГДР на Запад (и проникновение шпионов стран НАТО на Восток). В ноябре того года он выдвинул ультиматум. В течение шести месяцев западным державам надлежало полностью очистить Берлин (или, в качестве промежуточного решения, сделать его «вольным городом» безо всяких связей с Западом) или же он подпишет соглашение о передаче ГДР всех прав и полномочий советской администрации в своем секторе. Хрущев полагал, что эта угроза окажется действенной, ибо в изолированном Берлинском анклаве Запад был наиболее уязвим. Согласно его любимому выражению, Берлин представлял собой «яйца, которые он может прищемить так, что Запад взвоет». Более того, в отличие от периода первого Берлинского кризиса теперь Россия располагала не только ядерными зарядами, но и баллистическими ракетами и стратегическими бомбардировщиками, позволявшими поразить любой населенный пункт не только в Европе, но и в США. «Американские руководители, — доверительно говорил Хрущев своим советникам, — не такие идиоты, чтобы воевать из-за Берлина».