Враги, собирая отовсюду в единый кулак свои вооруженные части — полки, бригады, дивизии, крупными силами атаковывали нас. Мы же, не объединив пока своих сил, не могли организовать взаимодействие на флангах. Поэтому вынуждены были разбросанно, располагаясь там и сям в ущельях, вести перестрелки с противником. Так что же, и впредь такими способами будем воевать? При рейде в крупный город или уездный центр мы собирали бойцов с тех или иных уездов и сосредоточенными силами били противника. А почему же в оборонительных боях нам воевать только по уездам и партизанским участкам? Такие вопросы я задавал себе и до и после Мацуньской операции.
Короче говоря, партизанское движение потребовало нового механизма, соответствующего его содержанию и размеру. Нам нужны были радикальные меры для вовлечения в единую систему разбросанных по уездам и участкам вооруженных отрядов. Самый короткий путь к реализации этого требования — объединение отрядов АНПА, переформирование их в крупную революционную армию.
Такая же картина была представлена и в письме командира 4-й роты, находившейся в Яоингоу. Он по уважительным причинам не мог участвовать в совещании по подведению итогов Мацуньской операции, поэтому ему пришлось прислать письмо в Мацунь, в котором изложены были итоги действий его роты. Письмо нам передал О Чжин У — ординарец того командира роты.
Подведя итоги боевых действий в Мацуне, я серьезно задумывался над вопросом слияния отрядов АНПА. По этой проблеме приходилось часто советоваться с Чу Чжином, Рян Сон Рёном и другими боевыми товарищами.
Однажды я был в доме Рян Сон Рёна, играл на гитаре. Побудило меня взяться за музыкальный инструмент не какое-то веселье или душевный покой. В ту пору душу мою бередило, прямо скажу, какое-то необычное уныние. Хотя Мацуньская операция и закончилась победой, но все же партизанский район, образно говоря, стонал от душераздирающих мучений. Были похоронены уже многие те, кто с нами всегда делил горе и радость. Да и на пепелищах, где сгорели последние стропила домов, действительно нелегко было снова поднять все из руин и созидать новую жизнь.
Хотелось поговорить с Рян Сон Рёном о военных делах, и я пошел к нему в гости. Кстати, он тоже с унылым настроением встретил меня. Видел я, что бывшему комбату очень тяжело было переживать обвинения в причастности к «Минсэндану», арест, которому он был подвергнут. Хорошо еще, что мы взяли его на поруки, и он с величайшим трудом избежал участи оставаться за решеткой. Но он все-таки не мог работать в прежней должности. Он совершал рейсы между Сяованцином и Лоцзыгоу, добывая продовольствие. Теперь он стал совсем молчаливым человеком, потеряв свою жену и мать при вражеском погроме.