Тогда командиром 2-й роты был AН Ги Хо, а политруком — Чвэ Чхун Гук. Сразу же после возникновения этого происшествия они, запыхавшись, прибежали ко мне в Малуньсо столь неприятным сообщением, выразили свой гнев и возмущение по поводу злоупотребления Ким Сон До своей властью. Ведь он не имел права своевольно арестовывать партизана без ведома начальства его роты.
Чвэ Чхун Гук человек по натуре тихий непокойный, человек мягкой, доброй души, вообще не любил очернять других. Но на этот раз о Ким Сон До стал отзываться весьма дурно, назвав его по прозвищу «кривым Ваном». Я сидел молча, ни слова не произнося, слушал только, так как о Ким Сон До я знал мало. Знал о нем только одно то, что раньше он работал заведующим отделом пропаганды Восточноманьчжурского Особого комитета комсомола, а совсем недавно был отозван в Восточноманьчжурский Особый комитет партии. В это время он совершал инспекционную поездку по уездам. «Инспекцией» в партийных организациях Восточной Маньчжурии называли выезд начальства в низы и его руководство работой на местах.
Я раскритиковал Чвэ Чхун Гука, так как мне неприятно было услышать грубое прозвище Ким Сон До вместо его имени.
— Товарищ Чхун Гук! — сказал я. — С каких пор ты научился такой дурной привычке — называть других по их прозвищам? Ким Сон До нарушил норму поведения, проигнорировал нас. Это факт, но, спрашиваю, не можешь ли ты проявить к нему свое великодушие — уважать его личное достоинство? Чвэ Чхун Гук был человеком откровенным, всегда правильно относился к критике.
— Я виноват, — извиняющимся тоном проговорил он, сохраняя серьезное выражение на лице, — извиняюсь, если поступил хоть в какой-то мере нескромно или бесцеремонно.
— Партизанский район — такой же населенный пункт, здесь может быть прозвище. Но прозвище Ким Сон До слишком грубое и подлое. Называть «кривым»…
В тот момент меня больше раздражало прозвище «кривой Ван», которым ванцинцы нарекли Ким Сон До, чем сам факт ареста бойца 2-й роты.
На мой вопрос, почему Кима называют Ваном, Чвэ Чхун Гук ответил, что жители Цзяньдао, наверное, дали ему прозвище — Ван. Видимо, им было противно смотреть на Ким Сон До — он же кореец, но слишком любит щеголять в китайской моде, отвратительно низко кланяется начальству. По пути в Восточноманьчжурский Особый комитет я заглянул на минуту в уездный партком. Там тоже услышал прозвище «кривой Ван».
По словам Ли Ён Гука, с которым я встретился в рабочем кабинете уездного парткома, Ким Сон До — старый член Компартии Кореи. Он вступил в нее еще в 1927 году, работал членом комитета одной из ячеек Маньчжурского бюро фракции Хваёпха, был арестован полицией японского консульства, под вергался избиениям, нюхал и тюрьму. После выхода из тюрьмы он немедленно перешел в китайскую партию, продвинулся по службе — был назначен на руководящий пост в Особом комитете. Стараясь, видимо, замаскировать вытекший глаз, он постоянно носил защитные очки и ходил в китайской одежде