Наконец, Пань открыл передо мной и секрет своей семейной жизни. У него была молодая жена, которая была наполовину моложе его. Не могу сейчас припомнить, как ее называли — О Ен Ок или О Бун Ок. Тогда я спросил его, по какой причине он женился так поздно, уже за 40 лет.
— Какая может быть здесь причина? — засмеялся он. — Наверное, я был неважным женихом и не нравился девушкам. Кому охота влюбиться в хромого? Если бы не наша дамочка О, я остался бы холостым до самой старости, — говорил тогда Пань.
Мне все-таки казалось, что он родился на этом свете, чтобы постоянно подтрунивать над собой. Я испытывал в душе глубокое сочувствие к поздней любви Паня.
— А она-то не ошиблась в своем выборе, — сказал я. — Говорят, жена ваша редкая красавица. Велика, наверное, сладость от столь поздней любви?
— А как же! Впрочем, странное дело, не я первым предложил ей руку и сердце, а она первой призналась мне в любви. Вообще любовь поздняя — особая вещь. — Знаете, о вас с завистью говорят все в Северной Маньчжурии.
— Хочу предупредить вас, товарищ Ким, не опаздывайте, вроде меня, не уроните, ради бога, авторитет мужского пола.
— Не знаю. Опоздать, возможно, придется и мне. Не по своей, конечно, воле…
На лугу в Шилипине мы проводили время и за такими разговорами. При этом весело хохотали. И вместе с тем наша дружба становилась все глубже.
Пань сказал, что за это время он привык к жизни в Ванцине, и очень сожалел, что расстается со мной. После Ванцина он должен был инспектировать еще Хуньчунь и Хэлун.
— В моей голове на всю жизнь останется память о вас, — говорил он. — Очень рад, что я в Ванцине познакомился с вами, товарищ Ким Ир Сен.
С серьезным видом на лице сказал Пань со слезами на глазах и сжал мне руку, когда мы выехали за рубеж Хуньчунь — Ванцин.
— Я тоже. Счастлив, что встретился с вами. Честное слово, не хочу расставаться с вами.
— И мне не хочется. Закончив эту поездку, переселюсь с женой в Восточную Маньчжурию, хочу работать вместе с вами рука об руку. Я уже староват в известной мере, запятнан грязью… Будьте «Хо Ши Мином» Кореи.
Произнеся эти слова, Пань покинул Ванцин. Зашагал, затем оглянулся и поднял руку над головой. Увидя знакомый жест, я вспомнил нашу первую встречу. Мне показалось, что с тех пор утекло много воды. Даже чудилось, будто мне уже десятки лет назад знакомы все детали черты его лица, выражение его глаз.
Когда он оглянулся, я почувствовал в груди нахлынувшую грусть и не знал, откуда у меня такое одиночество и печаль перед разлукой с человеком, с которым мы подружились совсем недавно. Пань улыбался, но почему-то его улыбка показалась мне грустной. И все же эта улыбка породила у меня неясную тревогу. Если бы он тогда не улыбался, полегче было бы у меня на душе. Он покинул нас, обещав скорую встречу, но вскоре погиб в Хуньчуне. Больше мы так и не виделись.