Я не знаю, как сложится моя жизнь, ожидают ли меня и впредь годы тоски и одиночества. Но я готова перенести все и никогда не опозорю имени Клода. Вы, вероятно, будете смеяться надо мною, над моими чувствами, но я заслуживаю это за то, что позволила вам целовать себя. Это было слабостью, но одиночество ослабляет волю, я так хотела бы быть любимой! Вы знаете, что я не могла забыть прошлого, те дни, когда ваши поцелуи, ваша близость составляли счастье моей жизни. Я думала тогда, что вы женитесь на мне, и мечтала стать вашей женой. Может быть я очень сентиментальна, Чарльз, но лишь этим можно объяснить мое поведение в ту майскую ночь.
Она умолкла. В темных глазах Чарльза появилось мрачное выражение. Он посмотрел на нее искоса и закусил нижнюю губу.
Он понял ее. Он был слишком умен и слишком хорошо знал женщин, чтобы не понять ее чувств. Но из слов Сары было очевидно, что она не любит его, что он совершенно безразличен ей. Только чарующая сила прошлого дала ему мимолетную власть над ней. Ее безразличие раздражало его, но его страсть и желание только увеличились. Чарльз не ответил ни звука. Он знал, что теперь слова бесполезны.
Он молча вышел из автомобиля и завел мотор. Машина двинулась с места. Чарльз велел Саре остановить автомобиль, но она не умела управлять им и вместо того, чтобы затормозить машину, ускорила ход. Автомобиль понесся вперед. Чарльз побежал за ним, чтобы вскочить на полном ходу. Из-за поворота дороги показалась повозка, медленно двигавшаяся им навстречу. Чарльзу удалось вскочить на подножку автомобиля и схватить руль. Он вовремя остановил машину, но от резкого поворота автомобиль накренился на левую сторону и лопнула шина. Возчик остановил испуганных лошадей.
— Проезжайте, — крикнул ему Чарльз.
Когда проехала повозка и исчезла за поворотом белой дороги, залитой солнцем, Чарльз в изнеможении сел в автомобиль. Он ушиб руку и острая боль вызвала у него сильное сердцебиение. Его лицо стало серым, он был близок к обмороку. Постепенно боль в руке утихла и сердце начало биться спокойнее. Но Чарльз не хотел упускать такого удобного случая.
Сара была ужасно испугана. У нее дрожали пальцы, когда она перевязала ему ушибленную руку. Она спросила, задыхаясь:
— Вам лучше теперь?
— Да, мне лучше, — ответил Чарльз, с притворным усилием улыбнувшись ей. — Не беспокойтесь, Сюзетта, по вашему собственному уверению, я не достоин пашей заботливости.
Сара чувствовала себя виноватой. Она жалела, что оскорбила его.
Глаза Чарльза сузились. Он внимательно следил за ней. Она разлюбила его, но за то в нем с неизведанной силой проснулась любовь к ней. Он знал, что Сара была откровенна с ним, и поверил ее словам. Но в душе Чарльз не сомневался, что любовь не могла умереть в ее сердце и надеялся, что ее чувство должно было воскреснуть.