— Хорошая книга, — сказал я.
— Ты ее читал?
— Кто ее не читал?
— Донна и Ким не читали.
Я кивнул. Потеребил этикетку на бутылке из-под вина.
— Я ее прочитал лет примерно в двенадцать.
Бренда поправила очки на носу.
— Вообще-то, книги мне нравятся больше, чем мальчики. Не обижайся, Дэвид, но чаще внутри обложки хорошей книги все намного интереснее, чем в голове у большинства мужиков.
Я снова кивнул. Все понял.
Я воткнул полупустую бутылку тошнотворно сладкого вина в песок и потянулся за очередной банкой «Фальстафа». По крайней мере это пиво обещало мне сегодня «удовольствие в человеческий рост».
Я сделал пенистый глоток и кивнул:
— Это так круто.
— Что?
Я кивнул на ее книгу.
— Быть ловцом во ржи. Стоять над пропастью в поле качающейся на ветру ржи, присматривая за детьми, играющими в салки. Если бы они подошли слишком близко к краю, я бы тоже их поймал. Спас бы их.
— Это не настоящая работа, Дэвид.
— А должна быть настоящей.
Она вопросительно приподняла бровь.
— Ты и в самом деле так считаешь?
— Ну конечно. Слишком многие люди в наше время сталкивают детишек в пропасть, Заставляют их взрослеть слишком быстро. Отсылают умирать в бессмысленных войнах.
Ее лицо смягчилось.
— Дэвид, а сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
— Ты кажешься старше. Мудрее.
— Это хорошо или плохо?
— Хорошо.
— То, что надо.
От этого ее улыбка стала еще шире. У нее были пухлые и влажные губы.
— А ты не такой, как другие мальчишки, правда, Дэвид?
Я рассмеялся.
— Это точно. Большинство других парней, которых я знаю, сейчас зажигают вон там, в дюнах, с другими девушками.
Я допил остатки «Фальстафа».
— Скажи мне, Дейв, чем ты занимаешься?
— Чего?
— Чем. Ты. Занимаешься.
— Я хожу в школу. В Вероне. В следующем году перехожу в старшие классы.
— В самом деле?
— Ну да.
Бренда придвинулась ближе. Теперь она сидела так близко, что я ощущал запах мятного дыма, запутавшийся в ее кудрявых волосах.
— Я не об этом спрашиваю. Чем ты занимаешься, когда ты — это просто ты.
Я слышал, что студентки обожают философские разговоры о смысле жизни и прочей ерунде. Способны чесать языками ночи напролет. Поэтому я на секунду задумался. И дал честный ответ:
— Я люблю рисовать.
— Ты художник?
— Нет. Я бы так не сказал. Я просто люблю рисовать. Я нарисовал клоуна на этикетке для спичечного коробка. Хотел поступить в Заочную школу знаменитых художников. Но провалился.
Она улыбнулась и снова полезла в свою пляжную сумку.
— Покажи мне. — Она протянула мне шариковую ручку «Бик». — Я буду твоим судьей.
— Я обычно работаю маркерами…
— Покажи мне.
«Ну хорошо».
— У тебя есть какая-нибудь бумага? — спросил я.