Наверное, все же стоило утром постучать ей в спальню и предупредить об отлучке. Но Стивен боялся разбудить возлюбленную. И ведь он же предупредил ее — через Маргарет.
Или нет?
Мозг Стивена пронзило новое, ужасное подозрение. А что, собственно, он сказал? Что просил передать?
Если разобраться — не так-то и много. Почти ничего.
Ох, черт! Ну когда, когда он хоть чему-нибудь научится? Ну что ему стоило написать Патрисии записку?
Молодой человек невольно нажал на газ. Скорей бы конец пути!
К гостинице он подъехал без пятнадцати шесть — гораздо позже, чем рассчитывал вернуться, выезжая отсюда утром. Ворота были закрыты, и это заставило его насторожиться. Бросив машину перед ними, он отворил калитку и бегом поспешил к дому. Каким же тихим был сейчас этот дом. Ни звука, ни шороха!
С бешено бьющимся сердцем Стивен рванул на себя ручку двери. Хвала всем святым! Отперто. Значит, Патрисия не уехала, она здесь! Но уже в следующий миг он увидел притулившийся у двери крохотный саквояж.
Так, значит, она все-таки решила снова сбежать от него!
— Патрисия! — негромко окликнул он, заглядывая в темный проем. — Патрисия!
Никакого ответа.
— Патрисия! — заорал Стивен во все горло.
Но дом молчал.
Умирая от тревоги, молодой человек обежал комнаты первого этажа. А если все еще хуже, чем он думал? До этой минуты возможность, что Патрисия снова сбежит, казалась ему самым страшным, что может случиться. Теперь же душу терзали еще более страшные гипотезы.
А вдруг ей неожиданно стало плохо? С беременными ведь всякое бывает, а от волнения — и подавно? Вдруг она лежит где-нибудь в доме без чувств, истекая кровью? Но на первом этаже никого не оказалось.
Стивен не взбежал, взлетел по лестнице, прыгая через три ступеньки. В спальне — никого, в ванной — тоже. Осталось только одно помещение — маленькая гостиная, выходящая окнами в сад.
Там-то он и нашел Патрисию. Молодая женщина стояла у окна, спиной к двери. На звук его шагов она даже не обернулась. Стивену словно нож в сердце воткнули — так печально выглядела эта поникшая хрупкая фигурка с длинными темными волосами.
— Патрисия, — внезапно осипшим голосом повторил он.
Молодая женщина обернулась. И в сердце Стивена вонзился еще один острый нож. Никогда еще он не видел в этих прекрасных глазах такой невыразимой печали, такого отчаяния.
— Я хотела уехать прежде, чем ты вернешься, — просто произнесла она. — Честно, хотела. Даже вещи собрала. А потом… не смогла. Я слишком сильно тебя люблю, Стивен. Я всегда любила тебя слишком сильно.
И она тихо заплакала, уронив голову на руки. Стивен стоял, словно окаменев, не мог даже сдвинуться с места. Сердце его разрывалось от жалости и сознания собственной вины. Никогда, даже в самом страшном сне, ему не привиделось бы, что он причинит столько страданий той, кого любит больше всего на свете.