— Правильно. Все так делают — в особенности сегодня.
— В 1929 году в ИНО ОГПУ было создано подразделение по промышленной разведке, в его задачи входило получение нелегальными способами того, что Наркомату внешней торговли не удавалось заполучить путем легальных контрактов или экономического лицензирования... Известно, что увеличивающийся размах разведывательной деятельности, центром которой было советское торговое представительство, причинял берлинской полиции большое беспокойство. Там было создано специальное подразделение для борьбы с промышленным шпионажем, которое обнаружило троекратное увеличение числа зарегистрированных случаев такового: в 1929 году было 330, в 1930-м — более 1000. Во многих случаях следы вели к немецким коммунистам, составлявшим значительную часть хорошо организованной агентурной сети... Официальные опровержения со стороны нашего посольства и торгпредства всерьез не принимались. К тому же некоторые арестованные агенты-коммунисты полностью сознались в том, каким образом похищали информацию для СССР.
— Изначально наша разведка в различных странах использовала в качестве своих помощников местных коммунистов, потом от этой ошибочной практики категорически отказались
— Отец говорил, что золотое правило советских секретных служб гласило: разведывательные сети и местные компартии должны быть разделены непроницаемой перегородкой. Провал советской агентуры и мягкие приговоры, вынесенные фигурантам этого дела, профсоюзному лидеру Эриху Штеффену и его соратникам — по нескольку месяцев тюрьмы, — вызвали возмущение общества. Нацисты создали себе политический капитал на снисходительности правительства и добились ужесточения наказаний за промышленный шпионаж.
— До какого уровня, не знаете?
— 9 марта 1932 года президент Гинденбург подписал указ «О защите национальной экономики», который увеличивал до пяти лет максимальный срок тюремного заключения за хищение промышленных секретов для иностранной державы. А в следующем году, когда Гитлер стал канцлером Германии, за промышленный шпионаж была введена смертная казнь.
— Сурово! Особенно для мирного времени.
— К счастью, практика размещения «легальных» рези-дентур ОГПУ в посольствах и торгпредствах превращала их в громоотводы, когда приходила беда и агентов разоблачали, сотрудникам же как максимум грозила высылка из страны. Спасал дипломатический иммунитет.
— Не секрет, что «легальные» резидентуры любой страны находятся под посольской «крышей».
— Однако любой провал агентурных сетей приводил к тому, что на головы советских дипломатов обрушивались обвинения в неподобающем поведении, а связанные с ними люди из местных компартий получали ярлыки шпионов, только маскирующихся под политическую партию. Советской разведке надлежало реорганизовать свои операции на территории других стран таким образом, чтобы в случае провала агентов следы не вели в посольство или торгпредство и чтобы советское правительство получило возможность отрицать любые связи с разоблаченной разведывательной группой. Поэтому в начале 1930-х годов советские разведслужбы стали практиковать новый способ действий, основывающийся на «нелегальной» резидентуре, которая была полностью отделена от официальных представительств.