Я обернулся.
— Скажи, как тебя зовут?
— Что?
— Как тебя зовут?
— Нет у меня имени.
Эта самка чересчур любопытна. Имена… Зачем в Джунглях имена? Я уже и не помню, когда меня называли по имени… Нечто смутное, настолько далекое, что даже не верится: было ли?
И вдруг — всполох; да, было, раннее утро на светлой террасе, полноватая женщина с завитыми волосами разливает в чашки чай, светлоголовый мальчик, едва удерживая большую чашку в пухлых ручонках, протягивает ее матери…
— Как знаешь, — сказала рыжая. — Но, даже если тебе не интересно, мое имя — Марина.
Марина! Полноватую женщину тоже звали Мариной.
— Ну, я — Андрей.
— Здравствуй, Андрей, — Марина почему-то засмеялась. — Ты из этих мест?
Вот опять…
— Не знаю.
Я и вправду не знал. Однажды очнулся в овраге, опаленный оранжевым ветром, и знал только одно — надо выжить любой ценой. Только светлая терраса порой вспыхивала в сознании, но совсем не так ярко, как мгновение назад.
— Как страшно — быть лишенным родины.
Она бредит?
— А ты не лишенная?
— У меня есть родина. Быть может, я тебе ее покажу, Андрей.
— Очень рад, — усмехнулся я. — Вот наша родина. Мы все рождены в Джунглях.
— Джунгли когда-нибудь кончатся, их время пройдет.
Что она городит? Кто она?
— Странная ты…
— Странная? Андрей, посмотри вокруг — железная дорога, поезда, разрушенные города… Ты был когда-нибудь в разрушенном городе?
— Нет, — буркнул я. Однажды набрел на какие-то развалины, но подойти к ним не рискнул.
— А о бывших ты знаешь? — Марина раскраснелась.
— Кто же о них не знает? Они были до Джунглей, а затем взорвали все к ебаной матери. Дебилы, короче.
Марина нахмурилась и примолкла. А мне теперь отчего-то хотелось, чтобы она продолжала. Месяцами я не говорил ни с кем и думал, что это правильно, так требуют Джунгли. Я не слышал ничего, кроме коротких фраз на Полянах, предсмертных воплей игроков и рычания дерущихся за Теплую Птицу. Теперь мне хотелось слышать человеческий голос, но Марина молчала.
— Ты прав, — наконец, заговорила она, отстраняя от лица ветку. — Бывшие были дебилами. Как можно было разрушать такой мир?
— А ты знаешь, каким он был?
— Уж точно — не Джунглями.
— А вдруг — хуже?
Марина взглянула на меня и опять замолчала.
Дебри кончились; мы вышли к железной дороге. Я помог Марине вскарабкаться на насыпь по гравию. Ржавые рельсы, извиваясь, ползли к горизонту.
Свечерело. Пошел снег. Спасибо стрелкам за куртки. Надо найти укрытие, пока совсем не стемнело. Твари скоро выйдут на охоту.
На небе вырисовалось бледное пятно луны. Мы шагали по едва видным из-под свежего снега шпалам. Марина начала прихрамывать — ботинки стрелка натерли ногу. Она перехватила мой взгляд: