— Почему Дамас ничего не сказал на суде? Почему он пошел в тюрьму?
— Потому что, если бы полиция схватила тех подонков, у Дамаса были бы связаны руки. А он хотел отомстить любой ценой. В те времена он не был так силен, чтобы бороться. Но через пять лет все изменилось. Когда хилый Дамас выходит из тюрьмы, в нем пятнадцать килограммов мускулов, он больше не хочет слышать ни слова о стали, он одержим жаждой мести. В тюрьме легко пристают навязчивые идеи. Это единственный способ выжить: чего-то страстно хотеть. Он выходит из тюрьмы, ему надо убить восьмерых: шестерых мучителей, девушку, которая была с ними, и того, кто все это устроил. Все эти пять лет старая Клементина шла по их следу, Дамас их ей описал. И вот они подготовились. Естественно, чтобы убить, Дамас обращается к славе своей семьи. И что из этого вышло? Пятеро мертвы. Трое живы.
— Не может быть, — выдохнул Декамбре.
— Дамас и его бабка во всем сознались, — возразил Адамберг, глядя ему в глаза. — Они готовились семь лет. Крысы, блохи и старые книги все еще в доме старухи в Клиши. Там же конверты цвета слоновой кости. Принтер. Все, что нужно.
Декамбре покачал головой.
— Дамас не способен убить, — повторил он. — Могу поклясться своим передником.
— Валяйте, у меня будет коллекция. Данглар уже съел свою рубашку. Дамас признался во всем, Декамбре. Во всем. Кроме имен трех оставшихся жертв, чьей смерти он с нетерпением ожидает.
— Он сказал, что убил их? Сам убил?
— Нет, — признал Адамберг. — Он говорит, что их убили чумные блохи.
— Если все это правда, — сказала Лизбета, — я его осуждать не стану.
— Приходите с ним повидаться, Декамбре, если желаете, с ним и его «Мане», как он ее называет. Он подтвердит все, что я сказал. Давайте, Декамбре, сходите послушать его.
За столом царило тяжелое молчание. Бертен позабыл ударить в гонг. В восемь двадцать пять он встрепенулся и ударил кулаком по увесистой медной пластине. Раздался тяжелый звон, прозвучавший жутким концом истории старого доброго времени Арно Дамаса Эллер-Девиля.
Через час история была почти переварена за скорбным ужином, и Адамберг вышел на площадь вместе с Декамбре, тот был сыт и совсем успокоился.
— Вот как бывает, Декамбре, — говорил Адамберг. — Ничего не поделаешь. Мне тоже очень жаль.
— Все-таки кое-что тут не сходится, — проговорил Декамбре.
— Вы правы. Кое-что не сходится. Уголь.
— Так вы заметили?
— Огромная промашка для большого специалиста чумы, — пробормотал Адамберг. — И я отнюдь не уверен, Декамбре, что те трое, которых еще не убили, выйдут сухими из воды.