Они часто сталкивались на этой почве. Данглар признавал только обдуманные идеи и недоверчиво относился к любой непонятной интуиции, Адамберг не отделял одно от другого и ни к чему не был привязан. Когда Адамберга перевели в уголовный розыск, ему пришлось побороться за то, чтобы увести с собой ясный и цепкий ум лейтенанта Данглара, которого повысили до капитана.
На новом месте размышления Данглара и мечтания Адамберга не будут больше заняты разбитыми стеклами и похищенными сумочками. Они сосредоточатся на одном: кровавых преступлениях. Разбитые стекла больше не станут отвлекать от убийственных злодеяний человечества. Не будет и сумочек с ключами, списком покупок и любовной запиской, чтобы вдохнуть живительный воздух кражи, совершенной подростком, не придется больше провожать до двери дамочку с чистым носовым платком.
Нет. Только кровавые преступления. Отдел по расследованию убийств.
Это режущее название их новой работы ранило как бритва. Конечно, он сам хотел этого, за его плечами было около тридцати дел, раскрытых во многом благодаря мечтам, прогулкам и куче водорослей. Его отправили сюда на встречу с убийцами, на путь страха, где, против всякого ожидания, он проявил себя дьявольски умело, — «дьявольски» было словечком Данглара, так он хотел выразить, насколько непроходимы были тропинки мыслей Адамберга.
И вот они оба здесь, и у них двадцать шесть подчиненных.
— Хотел бы я знать, — снова сказал Адамберг, медленно проводя рукой по сырой штукатурке, — может ли с нами случиться то, что бывает с морскими скалами?
— Как это? — немного нетерпеливо спросил Данглар.
Адамберг всегда говорил медленно, не спеша излагая важное и второстепенное, иногда по дороге теряя суть, и Данглар с трудом это выносил.
— Я говорю о скалах, допустим, они состоят не из цельной породы, а в них есть мягкий и твердый известняк.
— Мягкого известняка в природе не бывает.
— Не важно, Данглар. Есть мягкие куски и твердые, как в любой форме жизни, как во мне и в вас. Так вот скалы. Волны ударяются о них, бьют, и мягкая порода начинает таять.
— «Таять» неподходящее слово.
— Не важно, Данглар. Мягкая порода исчезает. А твердая начинает выступать. Чем больше проходит времени, тем больше рыхлая порода рассеивается при малейшем ветре. В конце жизни от скалы остаются только зазубрины, клыки, известковая пасть, готовая укусить. А на месте слабой породы — промоины, брешь, пустота.
— Ну и что? — не понимал Данглар.
— А то, что я хотел бы знать, не подстерегает ли полицейских и многих других людей, которых била жизнь, такая же эрозия. Мягкое исчезает, оставляя твердое, бесчувственное, жесткое. По сути, это настоящее вырождение.