— Нет! Вы же видите, здесь ошибка! Тот тип на меня напал!
— Поставьте его на ноги, Ретанкур, — велел Адамберг. — И отведите в машину.
Комиссар встал, с его одежды стекала грязная вода. Встревоженный, он вернулся к Эсталеру. Молодого человека звали Антуан Юрфен, родился в Ветиньи, департамент Луар-э-Шер. Так это просто друг Мари-Бель? На которого напал старик?
Видно, Эсталеру удалось вернуть к жизни бездыханное тело старика, он сидел рядом, поддерживая его за плечи.
— Эсталер, — спросил Адамберг, подойдя, — почему вы не побежали, когда я приказал?
— Извините, комиссар, за то, что ослушался. Но Ретанкур бегает в три раза быстрее меня, а он уже был очень далеко, вот я и подумал, что вся надежда на нее.
— Странно, что родители назвали ее Виолеттой.
— Знаете, комиссар, младенцы ведь крошечные, разве подумаешь, что потом он вырастет громадным, как танк. Но она очень милая женщина, — спешно поправился он. — Очень добрая.
— Вот как?
— Конечно, надо узнать ее поближе.
— Как он?
— Дышит, но в бронхи попала вода. К тому же потрясение, он совсем без сил, наверняка слабое сердце. Я вызвал «скорую», правильно?
Адамберг опустился на колени и осветил лицо человека, лежавшего на коленях Эсталера.
— Черт! Декамбре!
Адамберг взял его за подбородок и легонько потряс.
— Декамбре, это Адамберг, очнитесь, старина.
Декамбре слабо шевельнулся и приоткрыл глаза.
— Это не Дамас, — слабо проговорил он. — Уголь.
Подъехала «скорая», из нее выпрыгнули два санитара с носилками.
— Куда вы его повезете? — спросил Адамберг.
— В Сен-Луи, — ответил один из них, опуская старика на носилки.
Адамберг смотрел, как Декамбре погрузили в машину. Потом достал из кармана телефон и покачал головой.
— Нахлебался воды, — сказал он Эсталеру. — Дайте мне ваш.
Адамберг подумал, что если Камилла и захочет, позвонить она все равно не сможет, его телефон наглотался воды. Но это не важно, ведь Камилла не хочет звонить. Ну и прекрасно. Не звони больше. И беги, Камилла, беги.
Адамберг набрал номер Декамбре, трубку взяла Ева, она еще не спала.
— Ева, позовите Лизбету, это срочно.
— Лизбета в кабаре, — сухо ответила та. — Она поет.
— Тогда дайте мне номер кабаре.
— Лизбету нельзя беспокоить на сцене.
— Это приказ, Ева.
Наступила тишина, и Адамберг подумал, не ведет ли он себя, как полицейский. Он прекрасно понимал, что Ева должна быть зла на весь мир, но сейчас просто не время.
Прошло десять минут, прежде чем он дозвонился до Лизбеты.
— Я уже собралась уходить, комиссар. Если вы звоните сказать, что отпустили Дамаса, то я слушаю. А иначе и звонить нечего.