– А ну, стой! – грубо схватил меня за руку второй монах. – Я не знаю никакого отца Бернардина. Открой лицо…
Понимая, что лучший способ защиты – нападение, я решительно толкнула в грудь первого монаха, вынудив его изумленно отшатнуться, юркнула в узкий проход, образовавшийся между ошарашенными моей наглостью церковниками, и помчалась по коридору. Судя по всему, верхний этаж замка представлял собой книгохранилище, ведь направо и налево от себя я замечала множество открытых дверей, за коими высились пыльные стеллажи со всевозможными свитками и книгами. Но я искала не это…
Вслед мне летели возмущенные крики: «Стой! Не уйдешь!» – и раздавался слаженный топот нескольких пар ног. Судя по шуму, число моих преследователей возрастало с каждой минутой. А это значило, что если я сейчас же не найду тот, всеми забытый выход наружу, обозначенный на плане замка, то мне – конец. Меня поймают и неминуемо казнят! Ох, лучше бы эта карта меня не подвела…
Коридор закончился внезапно – резким поворотом, завернув за который, я очутилась перед массивной дверью, окованной ржавыми железными полосами. Получается, карта не врала! Я облегченно выдохнула, сбросила сильно мешающее платье, обеими руками взялась за прикрепленное к двери кольцо и потянула на себя чудовищно тяжелую створку. Дверь неохотно поддалась, и…
Улыбка медленно сползла с моего лица, сменившись гримасой отчаяния… Так вот почему стражники орали: «Не уйдешь!», так вот почему эту дверь даже не потрудились запереть! Вернее, нет, ее не забыли, ее просто игнорировали, посчитав недостойной внимания. Ее буквально сбросили со счетов. А все потому, что уходить с верхнего этажа замка Альба было попросту некуда, ну если только в небо!.. За распахнувшейся дверью я обнаружила крохотную, ничем не огороженную площадку декоративного балкончика, а ниже разверзлась пустота чудовищного обрыва! Балкон свободно нависал над бездной, под моими ногами клубился плотный вечерний туман, из коего доносился рокочущий шум близкого водопада. Наверное, здесь очень приятно любоваться звездами и предаваться романтическим мечтам, но уходить отсюда совершенно некуда – ну разве что прямиком в бездну, бросившись в пасть поджидающей внизу смерти!
Итак, мой побег не удался, закончившись полнейшим фиаско. Я стояла на самой кромке балкончика, нервно пошатываясь от растерянности и горького разочарования.
– Иди сюда, глупенькая! – уговаривали меня столпившиеся возле дверей церковники. Кажется, среди них был тот самый монах, который ласково назвал меня «скромницей». Видимо, я вызвала в нем жалость и сочувствие к моей незадачливой судьбе. – Разобьешься ведь!