– Да как вы смеете устраивать дебош в священном месте? – разъяренно завопил наконец-то пришедший в себя прелат. – Грешники окаянные!
В церкви повисла виноватая тишина…
– Да поразит вас за это гром небесный! – со злорадным торжеством провозгласил уязвленный священник, вздымая руки над головой.
– Апч-хи! – вдруг громоподобно раскатилось по залу. – Ой, апч-хи, ох-ох!
Смех грянул с новой силой!
Я вытянула шею и с радостью убедилась в том, что оные забавные звуки издает не кто иной, как тот самый мужчина в черном, уже привлекший мое внимание. Итак, выходит, я не ошиблась, это действительно он. Тот дворянин с третьим ритием, встреченный мною на королевском балу и страдающий аллергией на кошачью шерсть. Мой хитроумный план удался – я его нашла. Спасибо за помощь, Люс!
Я внимательно, несколько раз пересчитала дворян, сидящих на первых скамьях, и выяснила – мужчина с ритием занимает двадцать седьмое место. Затем я поднялась и, пользуясь царящим в церкви переполохом, выскользнула из главного зала для церемоний, направляясь в ризницу. Обычно в ней хранят всевозможную церковную утварь, но в день воскресной службы на имеющихся в этом помещении столах размещают многочисленные подносы, нагруженные крохотными фиалами с освященной водой. Дело в том, что согласно обычаю любая праздничная служба заканчивается своеобразной церемонией, должной закрепить чистоту помыслов молящихся. Каждый прихожанин подходит к пастырю, принимает из его рук маленький сосуд с освященной водой, с благодарностью выпивает оную и радостно уходит домой, очищенный и уверовавший. Причем подход за фиалом с водой происходит в точном соответствии с издавна установленным порядком: какое место по счету ты занимаешь на скамье в церкви, в таком порядке и подойдешь за водой. Все предельно просто и понятно, дабы избежать суеты и неразберихи.
Итак, я осмотрела сосуды с водой, нашла двадцать седьмой фиал и ненадолго задумалась. Ларс настаивал, чтобы я влила в него яд и обезопасила таким образом нас от преследования со стороны дворянина, обреченного на ограбление. Но я не хотела убивать ни в чем не повинного человека. Поэтому вместо яда я позаимствовала в комнате Мелины склянку с травяным отваром, способным вызвать желудочные колики – сильнейшие, кратковременные, но совершенно безвредные для взрослого человека. Я извлекла флакончик из корсета и уже наклонила его над фиалом под номером двадцать семь, намереваясь влить отвар в воду, как внезапно дверь ризницы скрипнула, растворилась, и на пороге появился прыщавый мальчишка-послушник, на вид – лет пятнадцати-шестнадцати от роду…