— Это надо обдумать, брат-искупитель, — сказал Лев. — Я еще не огласил свой приговор.
— Никейский эдикт подлежит безоговорочному выполнению, мой лорд, — возразил Немиил. — Воины-библиарии должны были укротить свою силу. Асмодей нарушил присягу, а ведь он клялся…
— Разве это работает? — поинтересовался Корсвейн.
— Что? — удивился Немиил, обратив череполикий шлем в сторону сенешаля.
— Асмодей, разве твои способности помогают уничтожать врага?
Бывший библиарий ничего не ответил, но посмотрел на примарха и кивнул.
— Интересно, — произнес примарх, взгляд его зеленых глаз остановился на Корсвейне, как будто Лев попытался заглянуть в мысли своего сенешаля.
— Я видел, сам, лично, что там было. Они… — Корсвейн замолчал, не решаясь произнести подходящее слово. Потом он вздохнул и продолжил: — Мы столкнулись с нефиллами, монсеньор, или с чем-то на них похожим. Они не являются полностью материальными, и их неестественной плоти наше оружие причиняет слишком мало вреда.
— Это создания варпа, прославленный примарх. — Леди Фиана подошла ближе, и Темные Ангелы обернулись. — Они созданы из вещества самого варпа, к тому же разрыв позволил им явиться в наш мир. Их нельзя уничтожить, можно только отправить обратно. Взгляд нашего третьего глаза способен причинить им вред.
— Это правда? — спросил Лев и положил руку на плечо Асмодея. — Ты своей силой сумел причинить вред атакующим?
— Из варпа они приходят, и силою в варп могут быть изгнаны опять, — ответил библиарий.
Лев наклонился и поднял легионера на ноги, тот встал, на миг встретился взглядом с примархом и тут же отвернулся.
— Брат-искупитель прав, монсеньор. Я клялся, и я нарушил клятву.
— Тяжкое преступление, и оно, без сомнения, должным образом подлежит суду… Как только нынешняя проблема разрешится, — сказал Лев. Он посмотрел на Немиила: — Есть еще два библиария на борту — это Хасваил и Альберин. Доставьте их сюда.
— Это ошибка, монсеньор, — качая головой, произнес Немиил. — Мерзости, что атакуют нас, эти самые нефиллы. К тому же я поклялся блюсти Никейский эдикт. Если развязать ответное колдовство, оно с новой силой против нас же и обернется. Подумайте еще раз, монсеньор!
— Я отдал приказ, брат-искупитель, — сказал Лев, выпрямляясь во весь рост.
— Которому я не могу последовать, — твердо возразил Немиил, хотя Корсвейн видел, как руки капеллана, воспротивившегося воле своего примарха, трясутся от напряжения.
— Моя власть абсолютна, — напомнил Лев и сжал кулаки, его губы раздвинулись, обнажив блестящие зубы.
— Никейский эдикт издан Императором, монсеньор, — произнес Немиил. — Нет власти выше.