Руки трясутся, оказывается, я обожгла их о факел, но все тело болело так, что ожогов я уже не замечала. Потихоньку я открыла дверь, Зорро стонал, но не шевелился. Не подстелил себе ничего, ковер испортил, ах, какая досада!
Зорро успел переодеться и стал Павлом. Скольких ты так покалечил и убил? Это тебе за всех! Мне было его совсем не жалко.
Я быстро вытащила Милу из склепа, дала воды. Слава богу, приходит в себя, но пусть отлежится немного.
Надо выбираться, найти ключи. Борясь с отвращением, я начала шарить по карманам пиджака, желая побыстрее найти ключи, и не заметила, как Павел зашевелился и вдруг с силой, как будто клешней, схватил меня за руку. От неожиданности я начала отбиваться ногами. Но он цеплялся так, словно хотел оторвать от меня что-нибудь на память.
Непонятно, чем бы закончилась это борьба, но вдруг на голову Павла опять обрушилась сковородка, это была Мила, вложившая в этот удар всю свою ненависть. Теперь хорошая и правильная речь Павла-Зорро никого не соблазнит. Молодец, Мила! Быстрее, быстрее отсюда.
Слава богу, мы выбрались и мы живы, больше никаких индивидуальных экскурсий с неизвестными мужчинами, только группы и только с гидами – женщинами.
После всего пережитого мы с искренней радостью встретили полицейских, пусть даже не понимающих ни слова по-русски…