И тут началось. Пашку засадили в бокс, терзая ежедневными допросами. Понаехали следователи — сначала тот, из Рыбинска, а потом и из самой Москвы. Столичный больше интересовался не пропавшими зеками, а Пашкиной персоной. Долго изучал дело, расспрашивал Павла про его способности. Про то, как врачевал ещё на воле, про Круглова, само собой, и про побег для проформы. Ничего толком не добившись, следователь укатил в Москву, а Завьялова перевели из бокса, правда, уже не в родной барак, а в БУР.
Франция, Страсбург, Анатомический институт. Март 1943 года.
Почти всё время Хирт проводил в операционной третьего этажа, переоборудованной под лабораторию. Предпочитая работать в одиночестве, он только иногда прибегал к помощи Рольфа. Каждый день в тетради Августа Хирта появлялись новые записи. Теперь он спешил закрыть её, как только в кабинете появлялся кто-либо из посторонних. С недавнего времени к посторонним стали относиться все без исключения, включая Клауса Рольфа. О результатах работы шефа тот мог судить только по блеску в глазах штурмбаннфюрера. И судя по всему, тот далеко продвинулся в научных опытах.
* * *
Ещё на лестнице, ведущей в подвал, можно было уловить еле различимый запах формалина. В святая святых института — анатомическом музее — к нему примешивался кисловатый запах смерти. Впрочем, примеси запахов в подобных местах больше от больного воображения. Никто из вошедших сюда утром девятого марта этим явно не страдал.
Помещение музея занимало практически весь цоколь здания. Существовавшие ранее перегородки снесли перед самым началом войны на востоке. Видимо, в Институте военных исследований надеялись на большой приток экспонатов.
Август Хирт давно уже не появлялся в подвале, доверив Рольфу заниматься основной работой отдела «Н» — практической разработкой нацистской расовой теории. Антропологическая коллекция благодаря стараниям Клауса быстро пополнилась и теперь занимала большую часть подвала. Вдоль северной стены располагалось несколько квадратных резервуаров, наполненных раствором формальдегида. В торце — стеклянные шкафы со скелетами и черепами представителей наций, которые должны подвергаться жёсткой расовой гигиене. И, конечно же, — гордость музея Августа Хирта, на самом выгодном для обзора месте — останки людей сверхрасы. Крупные скелеты с хорошо развитой грудной клеткой и объёмной лобной костью.
Сегодня Хирт вынужден был спуститься в подвал после долгого перерыва. Ранним утром к институту подкатил серый «даймлер», и Клаус Рольф увидел, как по ступеням главного входа поднимается глава администрации Аненербе Вольфрам фон Зиверс. Клаус тут же доложил о его приезде Хирту. Уже битый час они втроём ходили по операционным и лабораториям Анатомического института. И вот теперь спустились в музей.