Томасу стало неловко.
— Абигейл…
— Мы не спим вместе уже полгода. — Потягивая бренди, она нагло смотрела на Томаса из-за стакана; она даже не покраснела, и казалось, наслаждается его дискомфортом. — Тебя шокирует моя откровенность?
— Нет, — спокойно ответил он. — Просто я не знаю, чего от тебя ждать, что ты скажешь в следующую минуту. Ты и ребенком была своенравна. Совершенно непредсказуема.
Абигейл пожала плечами:
— Я эгоистка. Люблю поступать так, как мне хочется.
— Пожалуй, с этим можно согласиться.
— Я хочу, чтобы меня любили, Томас, — сказала она надломившимся голосом.
Он откашлялся:
— Каждый человек этого хочет.
Она презрительно фыркнула и вдруг спросила:
— А что бы ты стал делать, если бы я сейчас скинула с себя одежду?
Пораженный Томас не нашелся, что ответить.
Она засмеялась, довольная его реакцией. Отставила бренди и начала неторопливо расстегивать блузку.
— Абигейл, не надо.
— Когда мне было лет четырнадцать-пятнадцать, — продолжала она, — я любила прохаживаться мимо твоего дома и мечтать, представлять себе, как ты дотрагиваешься до моей груди. Я становилась старше, мне хотелось, чтобы ты касался языком моих сосков. Ужасно, правда, Томас? — Она расстегнула блузку, вытащила ее из-под юбки и бросила на пол. На ней был кружевной бюстгальтер, но сквозь двойной слой тонкой материи Томас прекрасно различал коричневые соски. Абигейл улыбнулась. В ее невозможно синих глазах сверкнули капельки слез. — Я ужасная, я знаю.
— Нет, вовсе нет, Абигейл. Ты в незнакомой стране, ты растерялась…
— Я не растерялась. Я прекрасно знаю, чего хочу.
— Абигейл…
Она сняла с плеч бретельки, и бюстгальтер соскользнул вниз. На груди и руках блестели крошечные капельки пота. Ее груди были полные, красивые, соски удивительно темные, вытянувшиеся. Бюстгальтер последовал за блузкой.
— Бенджамин просит, чтобы я дала ему развод.
По щекам у нее полились слезы. В теплой, сыроватой квартире Томаса было так тихо, что слышалось дыхание.
— Полюби меня, Томас, — прошептала Абигейл. — Не отталкивай меня.
Предощущая в себе пробуждение страсти, Томас поспешно поднял с пола бюстгальтер и протянул его Абигейл:
— Я провожу тебя до отеля.
— Нет!
С внезапностью и энергичностью, поразившей Томаса, она привлекла его к себе, взяла его ладонь и приложила к своей груди.
— Полюби меня, — молила она. — Прошу тебя, Томас… Пожалуйста!
Он убрал руку.
— Но не так же, Абигейл! Потом я возненавижу себя за то, что воспользовался тобой. И ты себя возненавидишь. — Он смотрел как бы мимо нее. — Давай забудем этот эпизод.
Она проворно надела бюстгальтер.