Когда Квентин не вернулся во Вьетнам, Жан-Поль утратил рычаги. Абигейл ждала, что он воспользуется фотографиями или доказательством замешанности сына в наркобизнесе, однако больше она ничего не слышала о Жане-Поле Жераре.
Опять увернулся от пули, подумала она.
Квентин долго тосковал, пока в один прекрасный день Абигейл не позвала его в офис «Вайтейкер и Рид», где представила его как нового управляющего. Кроме того, она решила развеять некоторые сомнения насчет Там.
«Я никогда не говорила об этом раньше, — сказала она, — но в Сайгоне у меня остались люди, которые следят за Там, потому что я считала ее отца своим другом и очень любила ее, хотя мне совсем не нравится, что она использует моего сына для достижения своих далеко идущих целей. Так вот, мои люди передали мне, что она сошлась с другим мужчиной».
Квентин заметно взволновался.
«Ты уверена?»
«Совершенно. Более того, она ждет ребенка».
«Мама…»
«Полагаю, ты знаешь, кто отец. Они живут вместе».
Квентин не сказал ни слова.
Абигейл с сочувствием посмотрела на него.
«Надо было, чтобы ты понял — следует относиться с большой осторожностью к тем, кому ты доверяешь».
«Там…»
«Речь не о Там. Тот человек, с которым она сошлась — это твой кузен Джед».
Абигейл было безразлично, правда ли то, что она сказала. Она действительно знала, что Там беременна и что она перешла жить к Джеду Слоану после того, как была вынуждена съехать со своей квартиры. А что до остального — мало ли кто в Сайгоне мог оказаться отцом этого ребенка: Квентин ли, кто другой…
«Помни — твердила она Квентину во время тех мучительных недель, — единственный человек, которому ты можешь доверять — это твоя мать. Она всегда желает тебе самого лучшего».
Абигейл почувствовала, как по ее похолодевшим щекам стекают горячие слезы. Да, Квентин, ты можешь мне доверять… Я твоя мать… Я люблю тебя…
И вдруг возник голос Томаса:
«Ты любишь только себя, Абигейл».
Она швырнула стакан в каменную террасу. Это неправда!
— Браво, дорогая.
На сей раз голос Томаса звучал не в ее воображении. Быстро оглянувшись назад, она увидела, как он вышел из тени за террасой. Он выглядел точно привидение: тощий, бледный, старый. Сердце ее забилось, защемило. Она подумывала, не убежать ли в дом, задернуть все занавески, запереть все замки, потушить свет и сидеть в одиночестве, словно в огромном гробу, одной против большого, злого, мерзкого мира.
Он самодовольно сказал:
— Это не лучший способ унять переживания.
— Пошел к черту…
— Я устал от пререканий и взаимных оскорблений. Абигейл, у меня есть предложение.
Она с подозрением посмотрела на него, но ничего не сказала.