Вгрызаясь в тост с намазанным джемом, Ребекка изложила Томасу теорию, придуманную перед рассветом ею, Джедом и Пуховиком.
Томас отказался Даже выслушать до конца.
— Довольно, Ребекка. Лучшее, что вы можете с Джедом, — это улететь в Сан-Франциско и предоставить Жану-Полю, Абигейл и Квентину самим во всем разобраться. Жерар ничего не имеет ни против вас двоих, ни против Май. Он прилетел в Сан-Франциско только затем, чтобы убедиться, что факт отцовства Квентина держится в тайне. Это он мог использовать для своих целей. А сама Май ему не нужна.
Они принялись спорить, и в этот момент позвонил Уэсли Слоан.
Джед наконец нашел свободное место на стоянке и побежал в аэропорт. Почти все рейсы были с промежуточной посадкой в Бостоне. На восточное побережье Май могла долететь несчетным числом способов. И вот еще: вдруг она села не на тот самолет. Чикаго, Денвер, Сент-Луис, Даллас. Джед старался отогнать страх. В кассах компьютеры, существует система регистрации. Охрана, в конце концов. Он непременно найдет свою дочь.
Проходя мимо телефонных автоматов, он решил позвонить в Тиберон, узнать, нет ли новостей.
Джулия Слоан сняла трубку на первом гудке.
— Джед, как хорошо, что ты позвонил. Уэсли только что сообщил, что Май отправилась ночным рейсом. Вылет из Сан-Франциско полпервого ночи.
— А во сколько прибытие?
Джед услышал, как Джулия на другом конце провода горестно вздохнула.
— Самолет прибыл в Бостон около часа назад.
Меньше всего хотелось Абигейл видеть Квентина, но он пришел. Настроение у него было очень подавленное. Абигейл успела принять холодный освежающий душ. Она надела свободные брюки, простую хлопчатобумажную сорочку и кроссовки, как обычно в субботнее утро. Она уже позвонила Томасу, и тот согласился принести Камни Юпитера в Марблхед к часу дня. Невозможно поверить, что все эти годы они были у него! А что, если это просто блеф? Не имеет значения. Все, что ей было нужно, — это чтобы он приехал в Норт-Шор один. Насчет последнего Абигейл не сомневалась: Томас дал ей слово. А Блэкберны, как известно, от своего слова никогда не отступают.
Она уже послала в Марблхед верного Нгуен Кима. Годы праздности порядком поднадоели ему, он жаждал настоящего дела. Ну что ж, теперь у него появился шанс. Жана-Поля и Томаса она оставит ему.
Тем временем надо уделить внимание сыну. Она приготовила поздний завтрак для себя и Квентина. Это напомнило ей те дни, когда Квентин был еще ребенком, а она, ворча, делала ему сандвичи, прослоенные арахисовым маслом и ягодным желе. Конечно, у них была прислуга, но Абигейл считала, что ухаживать за сыном — это неотъемлемая часть материнских обязанностей. Квентин очень обижался, если не получал приготовленный ее руками сандвич. Томас Блэкберн не разделял такой подход. Материнство, внушал он ей, это роль, а не работа. Он чувствовал ее глубокое разочарование в традиционном определении этой роли и рекомендовал ей найти какой-нибудь другой выход для своей энергии и интересов, прежде чем она окончательно погубит и себя, и Квентина. Теперь слишком поздно вспоминать, что говорил Томас. Ее больше не интересует, что он подумает, и если придется у кого-нибудь просить совета, то последний человек, к которому она обратиться, — это Томас Блэкберн.