. С невестками и внуками соберется целая бригада.
— Помнится, и в 1961 вас была целая бригада.
— Теперь ты меня этим не заденешь. Много воды утекло, я стала совсем другой. Сама воспитала шестерых детей, хозяйничаю на лучших во Флориде цитрусовых плантациях, двадцать шесть лет живу бок о бок с отцом. Я ожесточилась.
— Ты так и не вышла замуж, — заметил Томас.
Дженни без сожаления или грусти пожала плечами и улыбнулась.
— Мне всего пятьдесят четыре. Кто знает, может, еще и выйду. — Не сводя с Томаса ласкового взгляда выцветших синих глаз, она спросила: — Так как насчет Для Поминовения? Упрашивать я не собираюсь, но у тебя уже есть правнуки, которых ты никогда не видел, да и внуки нуждаются в тебе.
Глаза его увлажнились.
— Дженни…
— Если ты беспокоишься о дороговизне проезда, то не стоит волноваться.
Томас вскипел:
— Я не собираюсь принимать ничьей благотворительности.
— А свою долю в «Заумнике»?
Томас приподнялся на кровати и смерил сноху недоуменным взглядом.
— Продолжай.
— Когда Софи и Ребекка пустились в свое предприятие, они просили всех и каждого вложить деньги в этот безумный проект. Я дала немного, дети — и ты.
— Я не вложил в эту игру ни цента.
Дженни откашлялась.
— М-м… Помнишь ту китайскую фарфоровую вазу?
— Которую доставили на одном из кораблей Элизы в 1797 году?
— Да, такую уродливую, с разъяренными орлами.
— Орлы были чрезвычайно популярным мотивом в молодой республике.
— Томас, ваза была безобразная.
Его острый взгляд сосредоточился на Дженни.
— Была, говоришь?
— Уверена, что она есть, но уже не у меня. Ведь ты подарил мне ее тогда. Может быть, потому что я считала ее уродливой. Как бы то ни было, я продала ее одной состоятельной даме из Палм-Бич, а вырученные деньги вложила в «Заумника» от твоего имени. Знаю, что ты предпочел бы получить вазу обратно. Если хочешь, я дам тебе адрес той женщины. Может, уломаешь ее. У тебя теперь достаточно денег, чтобы купить десяток таких ваз.
— Нет, мне не нужен десяток. Мне дорога та.
— Так благодари Бога, что не придется сильно тратиться.
— Сколько мне набежало?
Дженни улыбнулась.
— Если ты говоришь о своей доле, лучше спроси об этом Софи.
— Почему не Ребекку?
— Это дело я устроила с Софи. Ребекка с ее блэкберновской правдивостью сообщила бы тебе обо всем, а я этого не хотела. Мне хотелось помочь девочкам, а извлекать выгоду для себя, продавая дорогие тебе вещи, — нет, это не для меня.
Томас улыбнулся, привстал и поцеловал ее в щеку.
— Не знаю, кому звонить в первую очередь: Софи или агенту по доставке билетов.
— Значит, приедешь?
— Полагаю, если не помру в ближайшие две-три недели.