Абигейл отозвалась незамедлительно. Единственным признаком волнения была хрипловатость голоса.
«Значит, сука действительно считала, что я мертв».
Эта мысль позабавила его.
Она поняла, что им необходимо встретиться лично — хотя бы для того, чтобы убедиться воочию, что разговор с ним ей не приснился. Без желания, но сохраняя выдержку, никогда ей не изменявшую, Абигейл объяснила, как найти ее дом.
Жан-Поль вошел в роскошный особняк с черного хода, миновал стерильно-чистую кухню, прошел коротким коридором, на стенах которого висели портреты в дорогих рамах. И лица на них были все какие-то схожие: улыбающиеся, холеные. Мужчины без шрамов и женщины без страха в глазах. Жан-Поль сцепил руки замком, чтобы удержаться от искушения сбить эти портреты со стен. Тут была и боль, и гнев, и жгучая ненависть. Почти четыре года в Иностранном легионе и пять лет во власти Вьет-Конга, а потом в Северном Вьетнаме, в лагере для военнопленных, научили его контролировать свои эмоции, но он чувствовал, что они готовы вырваться на поверхность.
Время в данном случае не стало лекарем.
Он призвал самообладание, о котором уже забыл, и оторвал взгляд от частной галереи, проследовав в кабинет Абигейл.
Она сидела в кожаном кресле цвета слоновой кости за антикварным обеденным столом французской работы, который использовала как письменный. В высокие окна, выходящие в сад, лился солнечный свет. Казалось, что комната этой богатой женщины очень далека от городской толчеи и грязных улиц.
В первую минуту Жан-Поль не заметил в Абигейл никаких перемен. Он чуть ли не слышал ее рыдания, когда она тридцать лет назад умоляла его любить ее, богатую американку, старше него, замужнюю. Она обрушилась на него, словно скала в глубокие, спокойные воды, утопая в собственной страсти. Глупо, до чего глупо, что он поверил в ее любовь. Слишком поздно он понял, что Абигейл Вайтейкер-Рид любит только себя.
За ее креслом неподвижно, молча стоял вьетнамец, в котором Жан-Поль узнал Нгуен Кима. Ким был низкорослый, чуть выше полутора метров, прилизанный, жилистый и очень выносливый. Жан-Поль не встречал во Вьетнаме другого человека, в таком же совершенстве владевшего искусством выживания, как Нгуен Ким. Он прошел обучение в американских войсках особого назначения, и Абигейл, конечно, представляла его как бывшего офицера южно-вьетнамской армии, которого она великодушно взяла своим телохранителем. Ким с готовностью выслуживался перед каждым, кто мог быть ему полезным, и без колебаний убил бы любого, кто стал бы на его пути. И Абигейл, подумал Жерар, видимо, знает об этом.