— Пройдите, — откуда-то из-за занавески вынырнула девушка, сверкнув большими глазами. Они вошли в комнату, которая, не в пример прихожей, выглядела, как обычная офисная комната. Из антуража был только большой стеклянный шар на столе, за которым сидела цыганка в современной одежде.
— Садитесь, — сказала она, не глядя на них, и принялась швырять на стол карты. Раскинула один раз, убрала, раскинула снова и, посмотрев на Лану, грудным голосом изрекла:
— Тебя ждёт богатый жених и сладкая жизнь.
Лана ущипнула Сергея за ногу, а цыганка внимательно на него посмотрела и разложила карты. Что-то ей не понравилось, и она раскинула вновь. Удивлённо посмотрев на Сергея, гадалка сказала:
— Тебя ждёт дальняя дорога, где ты встретишь свою любовь. Звать её Элайни.
— Лана, — возразила Светлана, но цыганка настойчиво повторила: — Элайни.
Она собрала карты и, не глядя на них, кинула: — Заплатите секретарю.
Выйдя от гадалки, Лана громко возмущалась, на что Сергей ей отвечал: «Я же тебя предупреждал», — но потом развеселилась и сказала: — Радуйся, ты будешь богатым.
Девушке, секретарю гадалки, почему-то захотелось сходить в магазин за продуктами, и, как только она вышла, в подъезд завернул высокий парень в чёрном костюме, который спокойно проник в прихожую, перепугав кота, выскочившего в форточку. Остановившись перед онемевшей цыганкой, он произнёс:
— Разве ты не видела метки? Кто просил тебя говорить?
То, что увидела гадалка последним, было таким ужасным, что даже смерть не разгладила её лицо.
* * *
Славный город Шуруппак, славны его сады и арыки, славен люд городской и всё, что озаряет взор правой руки бога Энки, славного нынешнего правителя Убар-туту, да будет век его долгим, а речи мудры. Настолько мудры, что бог Энки прислушивается к его словам и чтит его своим другом.
Солнце садиться за далёкие песчаные холмы на том берегу Евфрата, словно устыдившись яркого огня, освещающего палаты бога Энки на самой вершине великого зиккурата. Бог Энки ночами не спит и всякий, кто бросил взор среди ночи на его божественное жилище, увидит его в заботах о завтрашнем дне, чтобы никогда не кончалось зерно в закромах города, чтобы поля не были пусты, а загоны полны скота. Пусть славен будет бог Энки и никогда не покинет границ города. Как было в Эриду и Бад-Тибира, как было в Лараке и Сиппаре.
В палатах бога Энки склонились головы над папирусом: сам Энки и Зиусурда, сын Убар-туту и спорят между собой. Как может осмелиться спорить с богом его прах, но Энки спор нравиться, как и горячность Зиусурда, и он с улыбкой, спокойно отвечает молодому и сильному мужчине. Понимая свою ошибку, Зиусурда хватается за голову и падает на колени перед богом, а тот заслуженно отщёлкивает ему щелбаны. Потом и бог, и его ученик принимались хохотать, тревожа сон жителей славного города Шуруппак.