— Я здесь, на арбе посплю, — сообщила Элайни, так как спать ей совершенно не хотелось.
— Ваше дело молодое, — хмыкнула Алида, ободряюще глянув на Тулина. Тот кинул охапку соломы под арбу и прилёг, не раздеваясь. Элайни, бухнувшись сверху на арбу, посмотрела в небо и принялась его рассматривать, вспоминая. Небо было знакомое, хотя чуть-чуть неправильное. «Может, я, всё-таки, у себя дома?», — с надеждой подумала Элайни и, перегнувшись вниз, спросила Тулина:
— Скажи мне, ты был в местах, где много людей?
— Был, — прогудел под арбой Тулин.
— Как это место называется? — спросила Элайни.
— Это далеко, — отозвался Тулин.
— Я не спрашиваю, далеко или нет, — рассердилась Элайни. — Как называется?
— Ну, Хазе, — промычал Тулин.
— Ханзе? Ты сказал Ханзе? — встрепенулась Элайни.
— Да нет, Хазе, — удивлённо ответил Тулин.
«Всё-таки, я не у себя дома, — грустно подумала Элайни, — и мир какой-то странный, удивительно дремучий». Её размышления прервало хлопанье крыльев и перед домом опустились три глея, так, что сразу стало тесно. Перепуганный «жених» Элайни драпанул в лес, оставив невесту на съедение кровожадных глеев.
— У тебя всё в порядке? — спросил Флорик, порывисто дыша и блестя в темноте глазами.
— У меня всё хорошо, — погладила его Элайни.
— Тогда мы полетели, — нетерпеливо сказал Флорик — видать охота у глеев была славная.
Они, прыгнув прямо в воздух, взвились вверх, разметав всю солому. Через некоторое время из леса вылез Тулин и спросил:
— Кто это был?
— Мои глеи, — ответила Элайни. Тулин молчал, а Элайни, посмеиваясь, понимала, что надежда стать его невестой таяла с каждой минутой.
Ей почему-то сладко спалось. Во сне она слышала, как под утро прилетели глеи, долго копались, пока улеглись, но её ничто не раздражало. Она видела, как во сне идёт в белом платье, а рядом с ней шагал Тулин, в вязаных брюках с натянутыми коленками. Они останавливаются перед Алидой, которая берет Тулина поперёк и шлёпает его, как маленького, приговаривая: «Берёшь в жены?» Тулин отвечал: «Беру», — и получал следующий шлепок, а Элайни стояла рядом и хохотала, как сумасшедшая. Потом Тулин тянулся к ней губами, но его борода щекотала и Элайни, хохоча, отталкивала его и говорила: «Поцелуй Флорика». Флорик подставлял морду под поцелуй и вежливо говорил: «Вас, Тулин, я возьму в жены, если вы научитесь летать», — и поднимал высоко в небо, а, отпуская, шептал: «Лети, моя птичка». Тулин летел вниз, где его хватала Алида, шлёпала и выщипывала перья. Откуда-то взялся Бартазар Блут и сказал: «Я тоже хочу». Алида отшлёпала его и Элайни сказала: «Целуй Флорика», — но Бартазар Блут упорно лез к ней губами, приговаривая: «Я тебя люблю», — а где-то сбоку рыдала Флорелла и шептала: «Какая любовь». «Отстань», — крикнула Элайни, отталкивая профессора, и открыла глаза.