Когда на следующий день пан Кокошка заглянул в «Золотую печь», завсегдатаи кабачка повели себя весьма таинственно.
— Вы, конечно, уже слышали новость, пан надзиратель? — спросил его учитель.
— Какую еще новость?
— А что завтра через станцию Врбчаны инкогнито проедет некое высокопоставленное лицо?
Глаза пана Кокошки озарились радостным блеском.
— Какое же это высокопоставленное лицо?
— Очень высокое, пан Кокошка, это нам по секрету поведал врбчанский станционный начальник.
— А когда?
— В десять утра. Поезд остановится всего лишь на три минуты. Вы пойдете?
— Разумеется, господа, само собой, я тотчас отправлюсь домой приводить в порядок свою форму.
По дороге домой он заглянул к церковному сторожу.
— Завтра через Врбчаны проедет высокое лицо, пан Кожельский, наконец-то я смогу показать, на что способен. Но это тайна, приедет он инкогнито, никому про это не известно, так что я один буду приветствовать их высочество. Что за особа, какое высочество, бог его знает. Но ежели он меня спросит: «Was sind Sie?» — я отвечу: «Melde gehorsam, ich bin Franz Kokoschka aus Chruschiz»[29].
Церковный сторож также обещал участвовать в торжественной церемонии.
— Я, — развивал свою идею Кокошка, — пойду впереди вас, а вы — за мною; когда поезд остановится, мы встанем напротив купе, в котором проедет высокопоставленная особа, и я крикну: «Hoch, hoch, hoch!»[30] А вы — повторите за мной: «Hoch, hoch, hoch!» Запомнили?
Церковный сторож просиял. Как бы там ни было, а после торжественной встречи в какой ни то городской ресторанчик его пригласят.
Около десяти утра на врбчанском вокзале царило явное оживление. Начальник станции, расхаживая по перрону, потирал руки, а бросая взгляд на плацдарм, занятый паном Кокошкой и церковным сторожем, не мог удержаться от смеха.
Пан Кокошка, облаченный в форму ветерана, сверкал позолотой, а церковный сторож, весь в черном, был бледен от волнения, поскольку приближалась ответственнейшая минута его жизни.
Прозвучал станционный колокол, и издали послышался свисток замедляющего ход поезда. На перроне столпились ротозеи. Лишь пан Кокошка и церковный сторож держались в стороне. Не лезть же им вместе со всяким сбродом.
Поезд остановился.
Пан Кокошка, сопровождаемый церковным сторожем, подойдя к начальнику станции, отсалютовал:
— Простите, в каком вагоне путешествует высокопоставленное лицо?
— А вон там, где жандармы, они его конвоируют.
— А, жандармы! Тем лучше.
В мгновенье ока пан Кокошка со сторожем очутились перед нужным вагоном, отдали честь и крикнули в унисон:
— Hoch, hoch, hoch!