Николай Петрович Гуляев находится в настоящее время в уфимской психиатрической клинике, в камере № 6. Таскает с собой по камере какие-то бумажки и кричит: «Краткосрочное обязательство. Председатель совета управляющих ведомствами Филипповский. Члены совета: Нестеров, Рудка, Климушкин, Баев; главноуполномоченный всероссийского Временного правительства Знаменский. Вечная память, вечная память!»
В это время приходит всегда в камеру надзиратель и уводит Николая Петровича Гуляева под холодный душ.
В Германии раздались два выстрела, которыми убиты Карл Либкнехт и Роза Люксембург.
Эхо выстрелов разбилось о каменные дома Берлина, и был момент страшной тишины… А затем гроза, невиданная историей гроза.
Мы все чувствуем, что эти два выстрела должны превратить весь мир в пожар. Не может быть сегодня ни одного из рабочих, который бы не знал, что ему делать и как бороться со всеми виновниками смерти великих вождей германского пролетариата.
Каждый рабочий и крестьянин знает, что эти два выстрела — символ атаки международной буржуазии на революционный пролетариат, и что нельзя тратить время, рисковать еще жизнью других работников Великой Революции Труда, и что надо сразу покончить с буржуазией и истребить ее на всем земном шаре.
Эти два выстрела — сигнал к нашему наступлению на всех фронтах пролетарской революции, сигнал к беспощадной борьбе внутри страны с контрреволюцией.
Мы страшно отомстим всей буржуазии за последний отклик германских заговорщиков против всемирной революции.
Эти два выстрела нам сказали ясно: «Винтовку в руки! Вперед!»
У одного попа мы нашли пулемет и несколько бомб. Когда мы его вели на расстрел, поп плакал.
Я хотел его успокоить и разговорился с ним о воскресении мертвых, которого он по символу веры должен ожидать.
Не подействовало. Ревел на всю деревню.
Дальше я с ним поговорил о том, почему душам праведным приписывается по смерти полное блаженство и почему приписывается им предначатие блаженства прежде последнего суда.
Поп заплакал еще больше.
Не успокоил его даже разговор о жизни будущего века и блаженстве души.
Когда же я с ним поговорил о пользе, какую могут ему принести размышления о смерти, воскресении и о последнем суде и вечном блаженстве, поп не выдержал, упал на колени и заревел: «Простите, больше не буду стрелять в вас…»
В недавнем прошлом этот страшный лозунг римских легионеров: «Vae victis» — «горе побежденным» переняли господа правые эсеры в Самаре, Казани, Симбирске и других городах.
И выполнили его со всей тонкостью.