Когда Искра вновь посмотрел вниз, он увидел, что двор полон вооруженных людей, одетых в серые одинаковые рубашки. Оружие Искра видел и тайком от бабушки даже баловался с ним. Меч, копье и самострел остались еще от деда. Лихорадочно пытался оглядеть двор. Бабушка, где бабушка? И с содроганием понял то, что он видит не сон. Это его бабушку тащат к дому за ноги двое молодцов, глумливо посмеиваясь над задравшейся на голову юбкой, а Тису нежно обнимал все тот же щербатый, присев рядом с ней на корточки он, зажимая ей рот рукой, ласковым голосом уговаривал ее выпить водички.
— Что? Опять за свое? — брезгливо спросил высокий усатый мужчина, наблюдавший эту сцену, — ласковый, ты наш, куда торопишься? Спроси лучше, кто еще живет с ними?
— Бесполезно, — щербатый раздраженно повернулся к говорящему, — она насмерть перепугана. Посмотри лучше в доме, сколько обувки, сколько чашек, сколько спальных мест. Ну, что сам не знаешь?
— Любитель поить деток сэрдиком, — проворчал усатый.
Тиса глотала воду, давилась, кашляла, а щербатый, посадив девочку себе на колено и запрокинув вверх голову ребенку, нежно поглаживал ее по горлу. Для Искры лицо сестры белым пятном светилось далеко внизу, темными, как провалы, на лице выделялись глаза. Щербатый взял лицо ребенка в свои руки, и замер, глядя ей в глаза.
Замер наверху, не понимая происходящего, и Искра.
— Ну, что укачал ведьму? — спросил, подошедший с топором в руках высокий парень.
— Заткнись! — вяло огрызнулся щербатый. Он держал на руках уснувшего ребенка.
— Третья за эту неделю, — весело отозвался высокий, — чистка, что надо. Кристалл у нее полыхнул, будьте нате! Вот, выросла бы ведьма! — почти с восторгом воскликнул парень.
— Третья. А, парня в Греме, ты что, не считаешь?
— Так, может он и не маг, мы ж и проверить не успели!
— Еще бы, когда он так сопротивлялся!
— А, что проверять-то, когда у него в родне почти все маги?
— Я бы всю эту породу вывел до десятого колена, — сквозь зубы прошипел щербатый. Он понес Тису к дому. Этот разговор ничего не объяснил Искре. Он мало что знал о магах. О ведьмах бабушка никогда при нем не упоминала. И при чем тут ведьмы, и его сестра, Тиса? Почему о ней с такой ненавистью говорят эти люди? Прижавшись к шершавой коре дерева, мальчик не мог найти в себе сил, чтобы сдвинуться с места. Ему казалось, что он прирос к дереву и если даже отпустит руки и перестанет цепляться, то просто повиснет на нем, как одна из его ветвей. К парню подошел усатый.
— Вроде двое их и было: чашек две, мисок две, обувь на ребенка и на бабку, по постели не поймешь. Так, сено, тряпьем укрыто.