— Я не станут расспрашивать несчастных, кто они и куда идут, — сказал принц Мерсбургу. — Похоже, они честные люди, так что не стоит злоупотреблять нашим положением победителей.
По причине опущенных забрал женщины не могли ни расслышать разговор своих спасителей, ни увидеть лиц их, они их и не узнали. Фридрих также не узнал облаченных в мужское платье беглянок. И никто из супругов не почувствовал, что оба находятся у цели — желанной у одного, и пугающей у другой.
— Я не хочу расспрашивать этих несчастных, — продолжал Фридрих, — любопытство противоречит законам рыцарства. Питреман, посадите обоих молодых людей на лошадь позади себя и довезите их до первого постоялого двора, где, на ваш взгляд, им можно безбоязненно остановиться, а сами поезжайте в Трир: к тому времени мы уже доберемся до города и остановимся в гостинице «Золотой флорин». Если спасенные будут расспрашивать про нас, проявите такую же сдержанность, какую проявили мы по отношению к ним: соблюдение тайны является священным законом благородного сословия странствующих рыцарей.
Оруженосец уехал, увозя спасенных беглянок, а оба рыцаря продолжили свой путь.
Напомним: рыцарское служение бескорыстно, а потому рыцари могли не называть своих имен и не спрашивать имен тех, кого они спасли. Переодетых женщин, не произнесших ни слова, узнать было трудно, а мужчин в рыцарском облачении с опущенными забралами, полностью скрывавшими лица, и вовсе невозможно. Вдобавок шлем, защищавший голову, изменял звучание голоса, и по нескольким словам, что принц произнес в гневе, Аделаида не могла распознать его, тем более что она не ожидала встретить его на своем пути.
Спасители не стали ни о чем расспрашивать, беглянки также предпочти хранить молчание. Оруженосец высадил их возле трактира, что по дороге на Франкфурт, и уехал, не посчитав нужным сообщить имена тех, кто оказал им неоценимую услугу.
Оставим же рыцарей держать свой путь в Трир, куда в свое время мы к ним вернемся, и последуем за нашими героинями.
Беглянки долго обсуждали нападение разбойников.
— Неужели, — восклицала Аделаида, — неужели эти люди, выпустив нас, снова решили нас арестовать? Неужели с нами вновь поступили столь же гнусно, как в замке Шиндерса? Ах, неужели мы никогда не вырвемся из их рук? Если бы я не была уверена в твоем отце, — продолжала принцесса, — я бы непременно заподозрила предательство.
— Ах, сударыня, мой отец не мог предать нас.
— Я знаю, а потому крайне удивлена.
— Сударыня, нападение на нас легко объяснить. Помните, отец мой просил соблюдать глубочайшую тайну. Те, кто пустились за нами в погоню, наверняка следили за отцом, а потому быстро нас хватились и послали за нами погоню.