— Не понимаешь, да? Не понимаешь?!
Что-то в самой глубине меня мелко пищало, тонко взывало, требуя усмирить рванувшую враждебность, но гасло, терялось в бурном отравляющем мареве. Он, это он — то животное, что мучило меня, что играло, бессердечно уничтожая то едва ли не главное, что во мне было — мою красоту. Куда мне теперь? Какому папику нужна будет девочка, не способная надеть открытое платье или соблазнительно изогнуться, демонстрируя бархатистую и безупречную кожу? Кому нужна будет дешевая шлюшка, побывавшая игрушкой в лапах хищника? Зверски отмеченная, потерявшая значительное преимущество, оставшаяся с менее эффективным оружием…
— Не понимаешь, совсем… — бессильно протянула я, пролетая мимо слов, теряя звуки, — а у меня же теперь вся жизнь под откос из-за этих шрамов, у меня же работа такая — нравиться людям…
Арвелл неожиданно притянул меня к себе, зажал так, что я не смогла больше ни ударить, ни дернуться.
— Прости, Карма, — над самым ухом, просто, даже обыденно, гася всю мою ярость, — я не смог с первого раза, не сумел поймать.
И представилось вдруг, что из ничего, из пустоты скользнуло мое тело, безвольное, бездвижное, повиновалось закону притяжения, устремилось вниз — к седым волнам, готовое стать традиционной жертвой морским богам. И те уже предвкушали, потирали ладони, предвидя знатное пиршество, не заметив летящего дракона. Расширились глаза, а только уже сложились крылья, повинуясь первой, неосознанной реакции. Ближе, протянуть лапы, схватить… но мимо, и свело челюсти от пробудившегося охотничьего инстинкта, пробужденного опьяняющим запахом крови. Нет, не поддаться, рвануть еще, ближе, уже не промахнуться, не ошибиться…
— Не прощу, — пришла я в себя.
Уже простила, но не скажу. Ты даже не представляешь, Рутхел, насколько я тебя сейчас простила. Ровно настолько, что содержимое моего заветного шприца не окажется в твоем кубке с вином, потому что я не могу дать гарантии, что это средство тебя не убьет.
Я повела плечами, освобождаясь от ставших мне неприятными объятий. Подними выше голову, дракон. Что ты видишь? Там, в узком оконце на втором этаже? Нет, ты этого не видишь, не замечаешь искаженного ненавистью прекрасного девичьего лика. А зря.
Глянув в полюбившееся мне зеркало, я невольно присвистнула. Ни хрена себе, называется, мы полетали: мало того, что горло распухло и теперь саднит безжалостно, так еще и вся физиономия пошла пятнами. Аллергия, что ли? Ага, на чешую, драконью — черную и красивую.
Дракон… Дракон! Нет, не сон, реальность, ведь произошло, отметилось, случилось — все это великолепие, вся эта бездонная свобода, все это невыразимое чудо. Нет, не думать, не об этом. А перед глазами уже встает косо горизонт, и подрагивает под рукой костистый гребень, и чувствуется всем телом, как под непробиваемой чешуей перекатываются мышцы, совершающие простую и при этом невероятную работу. Вверх, вниз, вверх и снова вниз: огромные, способные охватить едва ли не всю планету крылья уверенно поднимают меня выше, показывают совсем иной мир, не такой, как отсюда, снизу, и даже не такой, как из иллюминатора самолета. Другой, бескрайний, захватывающий, огромный и пленяющий…