Вот когда он пожалел, что поддался уговорам сына и настояниям бойцов поста оставить его в команде. «Надо отправить Степу в станицу, чтобы доложил обо всем председателю ревкома», — решил Матвей Федорович и крикнул:
— Красноармеец Богодаров, ко мне!
— Зараз, батя, — откликнулся Степан, вылез через смотровое окно на навес крыльца и спрыгнул на землю. — Я тут, батя.
Хотел Матвей Федорович потребовать выполнения уставного обращения к командиру, но и сам сбился:
— Седлай, Степанка, своего Маныча и скачи в станицу. Доложи председателю ревкома, что к Кривой косе подошли и стали на траверз три врангелевских боевых корабля и два болиндера. Готовится высадка десанта.
— Зачем скакать? Можно ведь позвонить.
— Красноармеец Богодаров! — повысил голос Матвей Федорович. — За обсуждение приказа командира… — Он сделал паузу, потом подошел к сыну, обнял за плечи. — Линия связи порвана, Степанка. Видимо, сюда заранее заброшены лазутчики. Если станицу захватило кулачье, обходи ее по балке Широкой и скачи в Мариуполь. Там — прямо в порт, к командиру отряда кораблей Азовской флотилии. Понял?
По румянцу, вспыхнувшему на мальчишеском лице сына, по огонькам в глазах Матвей Федорович понял, что Степа выполнит приказ, чего бы это ни стоило.
— Понял, батя, — неожиданно спокойно сказал сын. — Ты не беспокойся, я быстро обернусь.
Он бегом бросился выполнять приказ.
«Ну и вымахал Степанка, — подумал Матвей Федорович. — И рост мой, и жила крепка, и взгляд прям».
Он снова нацелился биноклем на миноносец и увидел, как от его борта отошла шлюпка, затем вторая, из-за кормы показались еще две. «Казаки. Более полусотни будет».
— Товарищ командир, вас к телефону! — крикнул дежурный. — Это ревком!..
Едва Богодаров успел доложить обстановку, где-то поблизости раздался взрыв огромной силы. Это услышал в трубке председатель ревкома и спросил:
— Началось?
— Мы примем бой. Доложите об этом в Таганрог и Мариуполь.
Он вышел во двор и распорядился:
— Скрытно выдвинуться к берегу! Стрелять — по моей команде.
Заранее подготовленная огневая позиция располагалась по краю обрыва над береговым пляжем и была замаскирована поставленным перед ней плетнем. Нижняя часть плетня при необходимости убиралась в траншею.
Пока бойцы по одному выходили на позицию, Богодаров еще раз безуспешно попытался связаться с Таганрогом. Когда он занял свой окоп, шлюпки преодолели половину расстояния между кораблем и берегом.
Наблюдатель, смотревший в бинокль, удивленно крикнул:
— Да это ж Сашко Белаш!
— Тот, шо з германского фронту сотником прийшов?
— Он самый. Вместе в тринадцатом призывались, да только разными стежками пошли.