У самого здания Салонов увидел двух человек. Он понимал, что встреча у входа в управление контрразведки может быть не случайной, и прошел мимо. Затем быстро оглянулся и уверился в своей правоте: они стояли недалеко от ворот, делая вид, что прикуривают. «Это проверка… Стоило мне повернуть во двор „Гранд-отеля“, они пристрелили бы меня! — мелькнула у него догадка. — А может быть, я ошибаюсь?» Он решил обойти вокруг квартала и вернуться сюда. Несколько раз он оглядывался и напряженно всматривался в темноту. Свет фонарей выхватывал из тьмы бледные круги улицы. Ветер раскачивал деревья, создавая таинственную и зловещую игру света и теней. Где-то в глубине двора, мимо которого он проходил, раздался истошный крик женщины: «По-мо-ги-те!» Кто-то с кабацкой бранью догонял ее. Возле самой калитки преследователь настиг свою жертву. Нервы штабс-капитана дрогнули, и он бросился бежать к своему дому.
Только проскочив лаз в заборе и заперев его, Салонов остановился, прислушался: «Кажется, никто не гонится». Он настороженно стоял в темноте под густыми кронами деревьев, растущих вдоль забора. И вдруг ему послышался тихий шорох листьев. Он инстинктивно прижался к стволу и торопливо вытащил из портфеля наган. Тишина… Но теперь Салонову показалось, что в этой кромешной тьме кто-то притаился, следит за ним, и, если он выйдет на дорожку, освещенную фонарем, его пристрелят.
Его охватил озноб. Он с трудом проглотил густую, липкую слюну. Сзади кто-то тихо и спокойно сказал:
— Руки вверх, господин провокатор.
Эти слова будто клинком полоснули его. Острая боль пронзила грудь, спазмой сжала горло. Перед глазами поплыли светлые круги, усыпанные яркими бликами. Они медленно-медленно угасали…
Генерал Домосоенов зашел в кабинет Наумова и, устало улыбнувшись, сказал:
— Завтра, батенька мой Павел Алексеевич, все главное завтра. Теперь поздно, поедемте домой.
Павел поднялся из-за стола.
— Кстати, Павел Алексеевич, — спохватился генерал, — сегодня мне доложили, что в рабочих подразделениях продолжают увеличиваться случаи дезертирства. Вчера, например, исчез фельдфебель рабочей роты. Вы знаете об этом?
— Я считал, что он в самовольной отлучке. Загулял где-нибудь, — неуверенно предположил Наумов. — За ним такой грех водится.
— Возможно. Но скорее всего сбежал. — Увидев на лице Наумова недоумение, генерал объяснил: — Бегут, батенька мой, из Крыма, как крысы с тонущего корабля. Так-то вот. Ну-с, собирайтесь. Я вас подвезу домой.
Возле ворот дома Наумова они простились. Павел прошел в свой флигель. На ходу вынул ключ и едва дотронулся до двери, как сзади раздался тихий голос, от которого он вздрогнул: