— Танечка, порадуйте нас, пожалуйста, музыкой. Ах, как я люблю слушать, когда вы играете.
Таня кивнула в знак согласия и направилась было к пианино, но тут в дверях появился журналист из севастопольской газеты «Царь-колокол» Вадим Любомудров.
— Господа! — воскликнул он. — Великая миграция продолжается! Только что стало известно, что из Грузии прибыл линкор «Воля» под флагом контр-адмирала Саблина. С его борта на севастопольский берег сошло еще несколько тысяч офицеров и солдат, верных знамени единой и неделимой России..
— Слава тебе господи, — тихо вздохнула Елизавета Дмитриевна. — Всемогущий насыщает силой праведных для борьбы.
Генерал был, как всегда, объективен:
— Несколько тысяч?.. Позволю уточнить. Это остатки наших войск, разгромленных в предгорьях Кавказа. Когда, батенька мой Вадим Михайлович, от десятков тысяч остается три тысячи морально подавленных офицеров и солдат, то это уже не та сила, которая может взбодрить истощенный организм нашей армии. Вот вам и великая миграция.
Павел осторожно добавил:
— Зато, господин генерал, это наиболее закаленные в боях, опытные и преданные…
— Позвольте, Павел Алексеевич. К нам прибыла не боевая, полнокровная дивизия, а толпа, бежавшая во имя своего спасения. Наша слабость в том и заключается, что мы не умеем оценивать качественную сторону войск.
Воспользовавшись паузой, Любомудров продолжал:
— И еще, господа: союзное нам правительство Америки прислало на усиление своего флота у берегов Крыма броненосец «Сен-Луи» и шесть миноносцев. Это прекрасно, господа!
Не теряя захваченной инициативы, Любомудров оживленно поздоровался с гостеприимной хозяйкой дома, с генералом и устремился к Тане:
— Татьяна Константиновна, красавица вы наша, целую ваши ручки. — Он блеснул плоской лысиной и громко чмокнул раз, другой.
Затем Любомудров обхватил за плечи полковника Наумова, повернул его к себе и, глядя на него снизу вверх, чувственно, будто всю жизнь ждал этого мгновения, произнес:
— Ну-ну, мой милый друг, дай-ка я на тебя взгляну. Молод, а уже полковник. Его императорское величество Николай Александрович, царство ему небесное, тоже были полковником. — И, обращаясь ко всем: — Господа, вот номер газеты «Царь-колокол», в котором рассказывается о том, как полковник Наумов благодаря своей храбрости, хладнокровию и точному расчету предотвратил покушение на главнокомандующего и сопровождавших его генералов и офицеров. Дай-ка я тебя поцелую, разлюбезный друг мой Павел Алексеевич.
Павел был потрясен: «Богнар предупредил, чтобы в интересах расследования об этом никому не говорить. Значит, только сам Богнар мог прилепить этой „утке“ газетные крылья. Зачем?»