«Своего отношения к назначению Таня не выразила, — подумал Павел, — значит, ей важно знать мое мнение. Но как мне важно прежде знать, понимает ли Таня, что отряд, направленный в Россию, никогда не вернется в Крым, а это значит, она возвращается на родину, Советскую родину… Надо подвести ее к этой мысли, пусть она сама сделает выбор». И Павел спросил:
— Вам известно, Танечка, как вы должны добираться в район дислокации этой армии?
— Да, туда через Грузию идет отряд особого назначения.
— Боюсь, что этот путь будет вам не под силу.
Таня остановилась. В ее взгляде отразилось смятение.
— Судите меня, Павел Алексеевич, как вам угодно, но я здесь человек случайный и прихожу в ужас от того, что творится: врываются в дома, грабят, насилуют, вешают, стреляют и стреляются. Это агония обреченных, об этом говорят даже генералы. Я больше не могу да и не хочу здесь оставаться.
— Значит, надо ехать на Северный Кавказ.
— На Кавказ?.. — недоверчиво переспросила Таня. — Но ведь вы сами сказали: «не под силу»… Конечно — это дорога на войну, а я женщина, а не солдат…
Таня вдруг быстро пошла вперед. Павел взял ее под руку и осторожно придержал.
— Успокойтесь, Танечка, каждый человек выбирает сам для себя крестный путь, если он, разумеется, не избранник господа…
— Ах, не о том мы говорим, Павел Алексеевич, — огорченно продолжала она. — Какую дорогу выбрать? Словно в сказке на перекрестке… Но ведь жизненный путь зависит не только от того, по какой дороге, но и с кем идешь. Если идешь с правильным и сильным человеком, то рано или поздно, но обязательно выйдешь на верный путь… Не скрою, Павел Алексеевич, у меня была надежда.
От обиды и горечи у нее перехватило горло, она не могла говорить.
Павел взял ее за плечи, остановил:
— Танечка, я тоже еду… Мы вместе едем на Северный Кавказ, а ведь это — Россия…
Их глаза встретились. Таня всем своим существом почувствовала, поняла невысказанный смысл его слов. В ее глазах блеснули слезы. Он вдруг, неожиданно для себя, привлек Таню к себе и поцеловал в маленькие, по-детски пухловатые губы.
Она не отстранилась, положила голову на его грудь. Он чувствовал запах ее волос, упругое, доверчиво прижавшееся тело и боялся шелохнуться.