Я отвернулся от иллюминатора, толкнул вымытый термос, и он, скользнув по столу, ударился об стену. Звякнула и затихла стиральная машина. Я открыл крышку, вытащил белье и бросил его в корзину. Подошел к «Титанику», проверил уровень воды и включил его. Пускай вскипятится. Леня с Ниной вернутся, обязательно захотят перекусить перед сном. Я взял корзину с бельем и, стараясь греметь как можно громче, вышел на улицу. Алиса так и не обернулась. Интересно, о чем она думает, вот так часами сидя в кресле, вытянув ноги и наблюдая за этим идиотским морем?! Может, она стихи сочиняет или какие-нибудь любовные романы? Но ведь должна же она потом их записывать! Да нет, ничего она не сочиняет! Она просто каждый день после обеда все две недели, что мы находились на Койнифортеле, сидела по несколько часов и любовалась; юрским закатом, и при этом вид у нее был такой, будто вся вселенская благодать в эти минуты на нее одну нисходила! Если бы я подошел к ней и сказал, что помыл посуду и постирал одежду, вы думаете, что она как нормальная женщина удивилась и спросила б, почему я ее не позвал?! Ничего подобного, она бы ответила: «Правда? Какой ты молодец!» или «Что бы мы без тебя делали?!» или еще что-нибудь в этом роде и даже не повернулась в мою сторону, так и смотрела б на это море, разве что слегка прищурилась. И я подумал, а если ничего не говорить ей, пойти просто засесть за компьютер, почитать что-нибудь, Чехова, например, она так и будет сидеть или в конце концов в ней что-нибудь шевельнется, и она оторвется от этого идиотского моря, и хотя бы поинтересуется, вымыл ли я термосы или они так и стоят грязные, дожидаются, пока вернутся Леня с Ниной?
Один раз я уже поступил таким образом, и Алиса даже не шелохнулась. Вернулись наши охотники, нисколько не упрекнули нас за оставленную немытой посуду. Мы попили чай с бутербродами, и наши жены вымыли термосы. Но затем ночью Нина категорически пресекла мои нескромные поползновения, сославшись на усталость. Вот так, раньше она с большим энтузиазмом откликалась на мои интимные инициативы — и это после многочасовой беготни по джунглям, но стоило добавить пятнадцать минут мытья посуды и, скажи на милость, она обессилела! Мне не хотелось лишать себя сладкого, и на следующий день я вымыл термосы до их возвращения, а заодно и белье перестирал. Как и в тот день, когда случилось то, о чем я рассказываю.
Я решил не докладывать Алисе о проделанной работе, а отправился в кают-компанию, включил компьютер, вошел в сеть, залез в Чехова и принялся копаться в его записных книжках. Минут через пять понял, что я не только не в силах сосредоточиться на чтении, но и на месте не смогу сидеть спокойно до тех пор, пока не услышу сигнала с флаера. Обычно в таких случаях не остается ничего другого, как бродить из угла в угол и хрустеть пальцами. Но самая большая каюта — это всего лишь шесть квадратных метров — особо не разбежишься. Я предпринял еще одну попытку отвлечься Чеховым, но через две минуты махнул рукой и отправился наружу. Когда я ступил с трапа на землю, несколько мелких шестилапых зайчиков бросились врассыпную и скрылись в траве.