Под утро меня стали мучить кошмары. Мне снилось, что гигантский осьминог скрутил меня и высасывал мой мозг. Я проснулся и обнаружил, что весь опутан какими-то проводами. Кожу на руках, ногах и висках стягивал лейкопластырь, удерживавший металлические пластины, от которых тянулись провода к непонятному прибору размером с небольшой телевизор. На краю кровати в розовом пеньюаре сидела Катя и испытующе смотрела на щель в нижней части загадочного агрегата. Прибор равномерно жужжал и многообещающе попискивал.
— Что это за фигня такая? Что ты делаешь, Катя? — возмутился я.
— Вычисляю твой коэффициент «О», — объяснила девушка.
— Какой еще коэффициент «О»?
— Коэффициент «О» — это коэффициент Онуфриева, — сообщила Катя. — В соответствии с его величиной я смогу определить, чем ты являешься в нашем мире — моделью «Ф» или Привнесенным Сознанием.
Я расхохотался и, не срывая провода, присел и обнял девушку.
— Катя, ты обалденная девчонка, я просто без ума от тебя, но тебе, по-моему, нужно посетить психиатра. Что за чушь ты городишь и чем ты занимаешься, делать тебе, что ли, нечего?
— Это не чушь, — обиженно ответила Катя. — Это величайшее открытие одного моего друга.
— Онуфриева? — усмехнулся я и на утвердительный Катин кивок спросил: — И что же он открыл?
— Я могу объяснить, но предупреждаю, что ты не готов к восприятию такой информации.
— Ладно, валяй, от тебя можно ждать все что угодно.
— Вот-вот, — вздохнула девушка. — Ты так к этому и отнесешься, как к какой-то несусветной фантазии, и не поверишь, что это серьезно.
— А ты попробуй. Может, убедишь меня, — улыбнулся я.
— Видишь ли, дело в том, что мы живем в нереальном мире. Весь наш мир — это всего лишь чей-то сон. И люди, которые населяют этот мир, делятся на две категории: модели «Ф» и модели «ПС». Первые не существуют в действительности, это фантасмагории, вызванные фантазией Спящего, а вторые являются Привнесенными Сознаниями, то есть проявлениями реально существующих людей, сознания которых каким-то образом порабощены сознанием Спящего. Они как бы случайно попали в чужой сон и заблудились в нем.
— Да-а, — только и смог вымолвить я.
— Вот видишь, — грустно произнесла Катя. — Я так и думала, что ты не поверишь.
Жужжание прибора усилилось, он перестал пищать, неожиданно загудел, из щели выполз длинный лист бумаги с ломаным графиком, и аппарат умолк.
— Ну что, я могу снять с себя все эти провода? — осведомился я.
— Можешь, — растерянно прошептала девушка.
На нее явно серьезное впечатление произвела диаграмма, нарисованная прибором.
— Кать, ты б поменьше общалась с этими физиками, иначе действительно свихнешься, — посоветовал я.