Все так ужасно! Ну отчего он не может полюбить ее? В мире тысячи, миллионы самых обычных женщин, которых тем не менее искренне любят их мужья. Чего же в ней такого не хватает, чтобы ее не просто уложили в постель, но и оценили как личность? За какие достоинства он так ценит Мерси?
— Ладно, не плачь. Я все могу снести, только не слезы.
Рок крепко прижал жену к груди и долго держал в объятиях, успокаивая. Потом положил ей в руку маленькую коробочку.
— Это мой свадебный подарок.
— Я уже и так дорого тебе обошлась, — пробормотала Ирэн.
Она хотела таким образом выразить свою благодарность за все, что Арнольд сделал для ее отца, но тот, конечно же, понял ее совершенно превратно, как упрек.
— Я знаю, ты никогда мне этого не простишь, — процедил сквозь зубы взбешенный Рок. — Как бы я к тебе ни относился, ты никогда не сделаешь ни шагу мне навстречу.
Так как же ты ко мне относишься? — думала Ирэн, разглядывая старинный золотой медальон тонкой работы.
— Он принадлежал моей бабке, — сказал Арнольд, успокаиваясь. — Открой его.
Щелкнул крошечный замочек, и Ирэн замерла в изумлении. С крошечной фотографии смотрело лицо матери. Чудесный портрет с очень четким, ясным изображением. На другой стороне она увидела улыбающегося во весь рот отца. Он всегда становился таким, как только видел наведенную на него камеру. Ирэн не могла оторваться от дорогого ей изображения матери, которое она не видела и о существовании которого даже не подозревала. И снова, уже в который раз за этот день, слезы хлынули из ее глаз.
— О, Рин, дорогая. Успокойся, побереги себя.
Снова она оказалась в его объятиях. Забыв на этот раз о боли и огорчениях, она из чувства благодарности впервые сама потянулась к его губам. Их губы встретились, и она невольно застонала. Почувствовав проснувшееся в ней желание, Рок крепко прижал к себе Ирэн, осыпая поцелуями ее лицо, шею, глаза…
— Рин, — с трудом произнес Арнольд. — Я не могу так. Мне слишком долго пришлось ждать этого момента. Не представляешь, что ты для меня значишь. Если мы сейчас не остановимся, ты рискуешь остаться без ужина.
Ирэн чувствовала, как дрожит его напрягшееся тело, как сильна жажда обладать ею. Ей стало радостно, что она способна пробуждать в нем такое сильное желание, но это еще не любовь. Ну и что же. Ее любви к нему хватит им на двоих.
— Рин… — услышала она горячий шепот. — Не говори потом, что я не предупреждал. Сейчас съем тебя живьем.
Ирэн улыбнулась. Впервые она почувствовала, какой властью может обладать слабая женщина над сильным мужчиной.
— Съешь, прошу тебя…