В общем-то, частенько Димас так и делал – рассказывал о работе за кружкой пива. А точнее – полторашкой крепкого пива. Надо сказать, в те дни, особенно после армии, мы очень часто и много пили. Водку я никогда не любил, зато пиво пили исключительно крепкое. Впрочем, те дешёвые напитки в полторашках и пивом-то сложно назвать. Важен был градус, а не вкус. Тот же Димас, когда кто-нибудь появлялся на пороге с лёгким пивом, мог весь вечер стебаться и прикалываться на этот счёт, дескать, что за бабский напиток принёс, и вообще, чего перед дискотекой не сок купил?..
Говорил он, конечно же, не только о работе. Главный сюжет всех его баек сводился к подробному описанию того, как вчера он выпил полторашку пива, по пути «отшлифовал» его «девяточкой», прошёл на дискотеку, навёл «соски» с несколькими «тёлками», взял телефон, после чего с одной из них «через ларёк» пошёл в подъезд, где «вмазав», он её трахнул прямо на лестничной клетке. Как вариант, вызвал такси, и увёз её к себе. Расписывал всегда долго, смакуя детали и подробности.
Миха, сотни раз слыша от Димаса подобные истории, задавал ему один и тот же вопрос:
- Баба страшная была?
- Нормальная! Я бы сказал – охуенная, - сухо отвечал Димас, после чего принимался расписывать достоинства и прелести вчерашней мадамы…
Вечером, около 23-х часов, мы выходили из дома на остановку, садились на последнюю маршрутку. Я узнал о такой быдловатой практике, под названием «Вася платит». Пять-семь бухих, молодых парней, громко смеясь, едут в маршрутке, но как только мы подъезжали к нашей остановке, кто-нибудь произносил заветную фразу: «Вася – заплатишь?». Толпа спрыгивала из маршрутки, не расплатившись, и лишь последний выходящий скромно протягивал кучу мелочи, выходил и закрывал за собой дверь. Все остальные довольно смеялись, что в очередной раз проехали «зайцем». На этом хулиганства наши не заканчивались. Мы приходили на дискотеку. Дальше два человека снимали верхнюю одежду, сдавали её в гардероб и проходили в зал. На руку им ставили печать. Через минуту те, кто первыми прошли на дискотеку, выходили на улицу, и перепечатывали печать тем, кто остался на улице. Затем те, кому перепечатали, снимали куртки и отдавали тем, кто прошёл за деньги. И делая лицо кирпичом, проходили в зал. Если на входе у охранника возникали сомнения, уверенно отвечали: «Я вот только что покурить выходил».
Довольные, что всё получилось, мы встречались на танцполе, танцевали, разглядывали девушек, намечая себе «жертв». Во время медленных танцев подходили и знакомились с ними. На обратном пути вызывали такси, и громко обсуждали «результаты» похода. Цель - взять телефоны, «навести соски», и высшей точкой считалось – выполнить «мастера» (то бишь затащить девушку в постель…хотя некоторые умудрялись выполнить «мастера» в подъезде). Димас пил больше всех, жил он с мамой и младшей сестрой (которую без конца терроризировал, под личиной «воспитания»), и по рассказам, когда возвращался с дискотеки, его с трудом могли разбудить на работу. Несколько раз он просыпал, звонил на работу и выдумывал небылицы, например, что у него трубу прорвало, или замок в двери заклинило, пришлось слесаря вызывать…