– Я думала, виноград в Кахетинской долине растет, а не в Батуми.
– Э, – взмахнул он руками, – слушай, какой разница, Аджария или Кахетия? Везде хорошо!
«Жигули» Белого вошли в поворот, за которым открылся такой захватывающий вид на озеро Абрау, что даже Шалва Гургенович зацокал языком:
– Вах, слушай, как дома.
В этот момент Белый резко ударил по тормозам, и я упала на гостя. Он тут же этим воспользовался, прижал меня к себе и уколол усами в ухо.
В кустах на обочине стоял знакомый нам «ауди». Вокруг не наблюдалось ни единой живой души. Белый не стал глушить двигатель, всем велел оставаться на местах, открыл дверцу, достал пистолет, осторожно высунулся и огляделся. Стояла тишина.
– Миша, – очнулась Элеонора, – я с тобой.
Она отстегнула ремень безопасности и вышла следом за Михаилом. Жестом он показал ей, что она должна вернуться, но Эля и не подумала останавливаться. Подруга обошла «девятку» и оказалась рядом с капитаном. Они осторожно приблизились к машине, подергали ручки. Дверцы «ауди» были закрыты. Держась за руки, Мишка с Элей подошли к самому краю дороги и стали смотреть с обрыва вниз.
Меня гипнотизировал «ауди». Не удержавшись, я тоже вышла из «жигулей». Один Шалва Гургенович исполнял наказ Михаила оставаться на месте.
Меня осенило, я схватила свою сумку и вынула из нее заветную проволочку.
– Кето, – Шалва сделал попытку остановить меня, – не ходи туда.
Краем глаза я увидела, как Белый присел и потянул Матюшину за руку.
Добежав до «ауди», я вставила воровской инструмент в замок и стала поворачивать его там, время от времени проверяя, открылся замок или нет. Дверца не поддавалась. Я постояла, стараясь унять сердцебиение, и продолжила свое занятие.
Заинтригованный моей возней, Шалва нарушил инструкцию, вышел из «жигулей», мягко отстранил меня и взялся за дело сам.
Наконец мы услышали щелчок центрального замка. Открыв дверцу, я просунула голову в салон. То, что я искала, было на заднем сиденье – кейс, набитый пачками долларов. Я схватила ценный груз и побежала с ним к Матюшиной и Белому. Подбежав, я охнула и резко остановилась, будто натолкнулась на невидимое препятствие.
Спуск к морю был покрыт растительностью. Солнце садилось, освещая кусочек дикого пляжа, на котором топтались маленькие фигурки четверых мужчин. Эти четверо неторопливо, с оттяжкой били пятого. Пятым был Никифоров. Били его жестоко, ногами и дубинками. Он раскачивался под ударами, стоя на коленях, закрывал лицо, и было понятно, что долго не продержится.
Я отпрянула от обрыва, впервые в жизни позабыв о страхе высоты, присела позади Элеоноры.