— Чего это с ними? Они вообще, как? Живы? Нам с Виткой, знаешь ли, лишние трупы ни к чему, своих хватает…
В ответ на справедливый интерес Лизаветы Анатолий со значением кивнул:
— Да все нормально. Спят они. Можем ехать.
Что мы и сделали. Однако по пути к машине Лизка о чем-то напряженно размышляла, изредка высказывая вслух свои мысли, которые носили откровенно нецензурный характер. Я шла в арьергарде нашего небольшого отряда: широко шагавший и уверенный в себе Анатолий, пребывавшая в смутном состоянии Лизавета, и собственно моя персона, которая с дотошностью компьютера обрабатывала полученную от Нюрки информацию.
По ее словам, Алексей вот уже год как не жил с «родным отчимом и двоюродной мамкой».
— Какой-какой мамкой? — красиво очерченные брови Анатолия заинтересованно взметнулись вверх.
— Со мной, — Нюрка с достоинством английской королевы выпятила вперед грудь. — Я ж ему заместо Наташки. Это маманя родная Лешкина, стало быть.
— Алексей к ней ушел жить? — предположила я, а про себя прониклась к Бодуну сочувствием и пониманием: жить с такими родственничками — то еще удовольствие! А Нюрка тем временем вдруг пьяно захихикала:
— Знамо дело, переехал, раз вы говорите, что его убили.
Мозг беспомощно тренькнул и недвусмысленно намекнул, что Нюркины аллегории ему непонятны. Я растерянно захлопала ресницами, борясь с желанием плюнуть на все и унести отсюда ноги подобру-поздорову, и вообще вернуться к нормальной мирной жизни, в которой нет ни трупов, ни нэцке, ни Джона. Я согласна даже вернуться к Ашоту Акоповичу. А что? Спокойное, тихое место, знай себе ври его женушке и деньги получай…
Наверное, Анатолий заметил, в каком печальном состоянии я пребывала, кроме того, Лизкина физиономия тоже выглядела маленько разгневанной. Во всяком случае, шофер, шумно выдохнув, вцепился своими ручищами в Нюркины плечи и со всей возможной вежливостью их встряхнул.
— Слушай, голубка дряхлая моя, — проникновенно шепнул он так, чтобы мы услышали. — Или ты в течение трех минут по возможности толково и без ненужных комментариев глаголешь по делу, или я…
— Не надо! Я все поняла.
— Отлично. Ну, давай, тетка. Время пошло, — порадовал Нюрку Анатолий.
В три минуты, естественно, она не уложилась, хотя по-честному пыталась, но время от времени все же пыталась комментировать «дела давно минувших дней». Впрочем, вид кулаков шофера и его тяжелый взгляд быстро возвращали ее на путь истинный.
Одним словом, через пятнадцать минут картина была ясна. То есть, я хотела сказать, все еще больше запуталось. Но — по порядку.