По пути наверх мы наткнулись на Клару Карловну. Выглядела она, мягко говоря, утомленной бурной жизнью. Завидев нас, домоправительница слегка побледнела, зато Лизавета искренне обрадовалась встрече.
— Добрейший вечерочек, Клара Карловна! — сладким голосом сирены-искусительницы пропела подруга и расплылась в широкой улыбке. — Как ваше драгоценное здоровьице? Уже не тошнит?
Бледность Клары Карловны стала совсем уж неприличной. Наверное, ей страстно хотелось двинуть Лизке по шее и подробно рассказать о своем самочувствии, но дама справилась с эмоциями, хотя не без труда, и, не разжимая челюстей, процедила:
— Ужин через час. Прошу вас не опаздывать! — с этими словами Клара Карловна гордо удалилась. Удивительным образом даже ее неестественно прямая спина демонстрировала холодное презрение.
— Вот кикимора, — хихикнула Лизавета.
Едва мы очутились у меня в комнате, я отчего-то шепотом рассказала Лизке о недавнем звонке.
— А я ведь и правда подумала, что Ашот звонил, — призналась Лизавета. — Чего врать-то было?
— Не хотелось при Анатолии… распространяться, — слегка смутилась я.
— Тоже верно. Что будем делать? — после недолгого молчания озадачилась подруга.
Я пожала плечами:
— Выполнять инструкции, что же еще. Иначе «бошки оттяпают». Ну, ты в курсе…
Подружка долго смотрела на меня каким-то жалостливым взглядом, после чего неожиданно призналась:
— Вот за что я тебя люблю, Виталия, так это за то, что ты рождаешь во мне искреннее чувство.
— Чувство любви? — растерялась я.
— Нет, чувство противоречия: ты в самом деле такая дура или прикидываешься?
— Раньше была умной, а теперь вдруг дурой сделалась. С чего бы это? — Я посчитала, что имею полное право обидеться, поэтому надула губы и часто-часто заморгала, будто отгоняя набежавшую слезу.
— С того самого! Ты что, серьезно собралась выполнять эту дурацкую инструкцию?
— Ну да, разумеется. Надо же окончательно во всем разобраться. И потом выбора, как я понимаю, у меня все равно нет.
— Вот-вот, дура и есть! Это ж надо! Собралась в Битцевский парк, да еще ночью. Очень здорово, а главное, архимудро! А то, что там под каждым кустом по маньяку пристроилось, так это все фигня, правда? Мы смелые, ничего и никого не боимся! Да ты даже дойти до этой своей второй аллеи не успеешь, уж не говорю о третьей лавочке, как огребешь по кумполу каким-нибудь тяжелым тупым предметом или еще чем похуже. А утром случайные прохожие найдут твое уже охлажденное тело, обезображенное и истерзанное. А что поделаешь? Маньяк поработал. Думаешь, мне доставит удовольствие ехать в морг на опознание? Естественно, карманы будут пусты и нэцке в урне не обнаружат. — Лизка наконец завязала с пророчествами и теперь стояла напротив меня, гневно сверкая глазами.