Примерно полчаса ушло на сборы. За это время Ашот Акопович со всей страстью горячего кавказского парня в очередной раз пал в объятия Морфея.
— Пошел ты… — пользуясь случаем, я минуты три объясняла уже бывшему начальнику особенности русского менталитета, а заодно изложила собственные соображения, обремененные высшим юридическим образованием, на тему «Начальник — похотливый козел», после чего с легким сердцем покинула логово депутата навсегда.
— Хрен с ним, — сообщила я ходикам и снова нырнула под одеяло с твердым намерением отоспаться. И тут не срослось — во входную дверь настойчиво позвонили.
Ни минуты не сомневаясь, что это явилась Лизка, я, проклиная собственную болтливость (сама вчера ей рассказала об увольнении), поплелась открывать.
Лизка ворвалась в квартиру подобно тайфуну, что при ее комплекции несложно. Подружка носит пятьдесят второй размер одежды и шестой размер бюста. Никаких комплексов по этому поводу она не испытывает, обожает сладкое и готова есть конфеты, торты и пирожные с утра до вечера с короткими перерывами на чай. Несмотря на полноту, Лизавета шустрая, как заводной веник. Мне порой даже кажется, что ее слишком много, в том смысле, будто она не одна, а целых пять.
Переждав, пока уляжется воздушный вихрь, поднятый Лизкой, я проследовала за ней на кухню. Подружка уже давно чувствует себя в моей квартире полноправной хозяйкой и потому сейчас сноровисто готовила завтрак на две персоны. Состоял он из кофе, шоколадно-вафельного торта и бутербродов. В отличие от подруги, я к сладкому равнодушна, бутерброды с колбасой не вдохновили, поэтому я ограничилась кофе и баночкой йогурта.
— Сладкое полезно для мозгов, — глубокомысленно изрекла Лизавета, уминая уже второй кусок торта. — Впрочем, тебе, пожалуй, хватит. Мужики не любят шибко умных.
— Тебе видней, — пробормотала я из-за кружки. Мужиков у подруги хватало, в отличие от меня. Последний мой кавалер, по фамилии Божко, как-то незаметно исчез с горизонта без объяснения причин. Впрочем, особого расстройства по этому поводу я не испытывала — все равно он мне не нравился.
Не обратив внимания на тонкий намек или попросту его не поняв, Лизавета принялась вдохновенно ругать моего бывшего начальника. Выходило у нее здорово, порой виртуозно настолько, что я смущенно опускала глаза. Когда с Ашотом Акоповичем было покончено, подружка принялась за меня. Я согласно кивала, заранее соглашаясь со всем, а сама думала о том, что неплохо было бы подыскать новую работу и что надо что-то делать со своей скверной привычкой везде и всюду опаздывать. Может, к психологу обратиться?