— У Лолы много друзей среди мужчин? — как можно беззаботнее поинтересовалась Эбби.
— Да, она часто в свет выходит. Очень жизнерадостная женщина, а дома у них атмосфера никуда не годится, удушливая какая-то.
— Но она оставляет там своего ребенка.
— Знаю. Ситуация непростая. Кстати, как мило, что ты предложила ей свою помощь.
— Девочка мне совсем не нравится, — вздохнула Эбби, — но мне так ее жалко! Не знаю, долго ли я выдержу ее блуждания вокруг нашего дома, но… А! давай забудем о ней. Неужели меня только Лола сегодня поцелует?
Люк улыбнулся и подошел к жене:
— Справедливое замечание.
Сквозь тоненькое платьице Эбби почувствовала его сильные горячие руки и закрыла глаза, не желая видеть, что взгляд его совсем не потеплел. В начале их совместной жизни она всегда заглядывала ему в глаза, и ее пугало то, что она в них видела: холод, отстраненность, будто он далеко от нее и мыслями, и телом, так что теперь она старалась зажмуриться, пусть его губы скажут, что он любит ее.
«Я люблю тебя одну…» — растворилось в ночи, и Люк внезапно отпрянул от нее.
— Где ты взяла эту помаду? — Он с отвращением тер губы.
— Ну… Тебе не нравится?
У нее и вправду необычный привкус, Эбби сама заметила это, когда красилась. А вот теперь и Люк узнал его. Узнал вкус губ Лолы.
— Дедра дала, — сказала она бесцветным голосом.
Он сунул ей в руки платок:
— Вытрись. И чтоб ни грамма не осталось.
— Но, Люк! Почему…
— Она мне не нравится, вот почему. И мне совсем не нравится, что ты принимаешь подарки от этого ребенка. Кстати, тебе ведь прекрасно известно, что она ее стащила. Хочешь, чтобы она и впредь крала у матери?
У Эбби слезы на глаза навернулись.
— Но Дедра бы обиделась. И цвет подошел. Я собиралась рассказать Лоле.
Люк вырвал у нее платок, задрал ей голову и сам стер помаду с губ.
— Нечего слишком сближаться с этим ребенком. Одно дело иногда встречать ее из школы, совсем другое — поощрять постоянное шатание вокруг нашего дома и принимать от нее подарки.
— Это, между прочим, первый, — холодно заметила Эбби.
— Где помада?
— На моем туалетном столике, где же ей еще быть?
Люк зашел в спальню, потом отправился прямиком на кухню, открыл мусоропровод и бросил туда золотой футлярчик.
И только после этого немного расслабился.
— Вот так, — сказал он. — Теперь можно и поцеловать тебя. Мне нравится твой вкус.
Но в поцелуе его не чувствовалось ни грамма страсти. Всего лишь дань вежливости…